Пирожные и пчелы

— Лизетта! Лизетта!

Голос, что звал ее, исходил словно из старого радиоприемника. В голове гудел рой рассерженных пчел, а спина отзывалась невыносимой болью. Когда гул, наконец, стих, Лизетта медленно открыла глаза.

— Девочка моя, как ты? — над ней тут же нависло встревоженное лицо отца. — Ты не ранена?

— Нет, — заплетающимся языком ответила Лизетта. Она попыталась сесть, но из-за сильного головокружения не смогла  этого сделать. Обратный прыжок оказался также непредсказуем и травмоопасен: приложив спиной о стеллаж, Лизетту швырнуло на грязный ледяной пол. Скосив глаза, она оценила последствия неконтролируемого перемещения во времени: лишившиеся своего пристанища брошюры, книги и толстые журналы были разбросаны вокруг. Многие тома лежали раскрытыми, и глядя на их желтоватые потрепанные временем страницы, Лизетта испытала необычайную смесь страха и отвращения: валяющиеся в грязи и беспорядке когда-то дорогие подписные издания  сейчас напоминали стаю мертвых птиц со вспоротым нутром. 

Погрузиться в глубокие думы на тему взаимосвязи птиц и книг ей не дали: одним четким движением ладони в воздухе освободив кресло от наваленных вещей, Гаспар подхватил дочь на руки и аккуратно опустил на освободившееся сиденье.

Кресло было очень мягким, и боль в спине сразу уменьшилась. Глубоко вздохнув, Лизетта потерла переносицу, пытаясь собраться с мыслями. Увиденное крепко врезалось в память, и теперь Лизетта прокручивала в голове события, что случились много лет тому назад. И тут ее словно окатило ледяным душем.

Это было давно.

— Лизетта, дочка, как ты? — опустившийся на колени перед креслом Гаспар взял руку дочери и крепко ее сжал. — Тебя кто-то обидел? Где болит?

Ощущение тепла и заботливый голос родителя постепенно возвратили Лизетту в реальность. Вот она полулежит в огромном кресле в книжном магазине. Его хозяин — пожилой волшебник с длинным крючковатым носом стоит чуть поодаль и шепотом переговаривается с парой покупателей, невольно ставших свидетелями ее первого прыжка.  Продавец то и дело посматривал на Лизетту. А когда их взгляды пересеклись, неожиданно подмигнул девочке.

Краем глаза Лизетта заметила две веснушчатые физиономии, с любопытством таращившиеся на нее из-за стеллажей у противоположной стены. Обнаружив, что Лизетта тоже смотрит на них, физиономии поспешно юркнули в свое укрытие.

— Они тебя не боятся. Просто впервые видели прыжок, — объяснил дядюшка Ву. Все это время волшебник стоял позади кресла. Обогнув предмет мебели, он осторожно опустился на широкий подлокотник.

— Ты нас всех очень напугала, — проговорил Гаспар. — Как ты себя...

— Все хорошо, пап, — поспешно ответила Лизетта. — Только голова немного кружится.

— Это в порядке вещей, — отозвался дядюшка, успокаивая не то ее, не то Гаспара — тот глядел на дочь с таким видом, будто она вот-вот вновь испарится. — Скоро пройдет.

— А как часто я... Как часто это будет происходить?

Гаспар медлил с ответом. Он смотрел на дочь, но, казалось, его взгляд был устремлён куда-то очень далеко. Поэтому за него ответил Чжао Ву:

— Неконтролируемые перемещения во времени, как правило, случаются раз в несколько дней и длятся от нескольких минут до нескольких часов. — Заметив, как на лице юной путешественницы промелькнул страх, он поспешно добавил: — Последнее, к счастью, случается довольно редко. Обычно, средняя длительность нахождения в прошлом не превышает получаса. — Говоря это, Чжао Ву извлёк из складок мантии свой магический жезл и аккуратно провел им вдоль тела Лизетты сначала с левой, а затем с правой стороны. Вспыхнувшие при этом драгоценные кристаллы светились ровным ярким светом. Чжао Ву удовлетворённо кивнул: — Переломов и других серьезных травм нет. Но синяки тебе обеспечены.

Лизетта вновь попробовала пошевелиться, ойкнула и тут же сморщилась от боли.

— Спина болит, — пожаловалась она.

— Ты ударилась о полки, — пояснил чародей, — но все в порядке. Целебная мазь от ушибов с маслом вербены мигом поставит тебя на ноги.

— Думаю, чашка свежесваренного какао тоже может помочь, — и перед Лизеттой поставили небольшой латунный столик-поднос с большой чашкой и тарелкой сливочных пирожных. Принесший угощение Хьюго одарил Лизетту хитрой улыбкой: — Первый прыжок требует немалой отваги. Это достойно награды.

— Истинная правда, — поддержала его полненькая покупательница. Как и ее супруг, оба были уже далеко немолоды. — Как вспомню свой первый опыт — мурашки по коже. — Тут она огляделась по сторонам: — Куда запропастились Поль и Вивьен?

Лизетта быстро догадалась, что так звали две веснушчатые физиономии, наблюдавшие за ней из-за скопления книг. Впрочем, ребятишки уже покинули свое нехитрое убежище: привлеченные ароматом угощений, Поль и Вивьен тихонько приблизились и теперь нерешительно топтались неподалеку от Лизетты. Та с готовностью протянула им тарелку:

— Хотите?

Поль что-то буркнул и густо покраснел, а вот его младшая сестрёнка тут же схватила большой эклер и с наслаждением впилась зубами в ароматное тесто.

— Фкуф-фно! — просияла девочка. Теперь ее нос украшали следы сахарной пудры. — Шпашибо!

— Бери ещё, — предложила Лизетта, которой после пережитых событий совсем не хотелось есть. Она взяла чашку и сделала маленький глоток. Обжигающее тепло тут же разлилось по всему телу. Вивьен с сомнением покосилась на тарелку:

— Если я возьму ещё... а потом ещё и ещё, — она при этом загибала пальцы, — то тебе ничего не достанется.

— Мне совсем не хочется есть, — Лизетта чуть подвинула тарелку. — Возьми, пожалуйста. Сьешьте их потом вместе, — Лизетта едва заметно кивнула в сторону стоявшего неподалеку мальчика. Поль стоял все ещё красный как спелый помидор.

— Это мой старший брат Поль, — пояснила Вивьен, как раз, расправившись с эклером. — Он старше меня на год и совсем недавно поступил в Академию, поэтому сейчас ужасно важничает, — хихикнув, рыженькая взяла ещё одно пирожное, а затем повернулась к брату: — Бери, угощают же!

Поль вновь что-то пробурчал, но пирожное взял. И тут же застыл подобно каменному изваянию с десертом в руке.

— Поль, — тут же позвала его Вивьен. Брат не отозвался. Тогда Вивьен, приблизившись, дернула того за рукав. Ноль реакции.

— Бабушка, дедушка! — звонко крикнула Вивьен, и волшебники, до этого беседовавшие с продавцом, обернулись. — С Полем что-то произошло. Кажется, его заколдовали.

— Вряд ли такое возможно, милая, — возразила женщина. Приблизившись к внуку, она внимательно осмотрела Поля и вынесла вердикт: — Твой брат в полном порядке.

— Тогда почему он похож на истукана? — не унималась внучка.

— Я думаю, дело в том, что Поль встретил одного из своих преподавателей, — не сдержавшись, тихо вставила Лизетта. Проследив за взглядом Поля, она сразу сообразила, что стряслось: примерно так же выглядел Саймон, когда увидел Чжао Ву во время своих безуспешных поисков кота. Последний, разве что, не заикался — он просто молчал.

— Преподавателя? — обернувшись, Вивьен, наконец, обратила внимание на чародея, в которого, предлагая Полю пирожное, едва не врезалась минутой ранее: Чжао Ву вовремя сделал шаг назад. — Ой, здрасьте! — лучезарно улыбнулась Вивьен. — Я еще не поступила в Академию, поэтому совсем вас не знаю. А какой предмет вы преподаете?

В отличие от старшего брата, готового провалиться аж до центра Земли, Вивьен ничуть не выглядела скованной. Продолжая улыбаться во весь рот, она ждала ответа на свой вопрос.

— Здравствуй, — кивнул Чжао, возвращая в ответ куда более скромную улыбку. — Вивьен, если не ошибаюсь? — вопрос был задан, явно, из вежливости. Но Вивьен с готовностью закивала головой: — Да-да! А это мой брат Поль! Скажите, профессор... — она запнулась.

— Чжао, — мягко подсказал ей волшебник. — Мое имя Чжао Ву.

— Профессор Чжао, вы же преподаете у моего брата? Скажите, как он учится?

Чжао Ву бросил быстрый взгляд на стоящих неподалеку бабушку и дедушку Поля и Вивьен. Те улыбались.

— Вивьен, разреши ответить на твои вопросы по порядку, — неторопливо начал Ву. — Вначале ты спросила меня о дисциплине, которую я веду. Я являюсь преподавателем Целебных трав и растений — курса, который студенты изучают в течение всех пяти лет пребывания в Академии. Что касается твоего второго вопроса, — при этих словах Поль резко побледнел и стал покрываться пятнами, что сделало его веснушчатое лицо похожим на недозрелую клубнику, — твой брат делает значительные успехи. Надеюсь, что и ты, Вивьен, будешь учиться столь же прилежно.

Услышав ответ чародея, задержавший до этого дыхание Поль, наконец, с облегчением выдохнул. Количество багровых пятен на его лице тоже уменьшилось.

— Буду! — кивнула Вивьен. — Я буду так стараться, что превзойду всех в Академии.

— Что ж, ловлю на слове, — хмыкнул Чжао.

— Простите мне мое любопытство, месье... — Гаспар обернулся.

— Морэ, — отозвался тот. — Гаспар Морэ.

— О, очень приятно, — пожилой волшебник слегка наклонил голову: — Рене Бонар к вашим услугам.

— Кажется, вы хотели задать вопрос, месье? — нетерпеливо напомнил ему Гаспар. — Я вас внимательно слушаю.

– Да. Если вы не против, я хотел бы узнать, сколько лет вашей дочери, — произнес месье Бонар и тут же поспешно пояснил: — мне показалось, она младше Поля.

— Недавно исполнилось десять, — отозвался Гаспар. 

— Надо же, десять лет — и уже первый прыжок! — покачал головой месье Бонар. — Я слышал, юные носители гена совершают свое первое перемещение к тринадцати годам.

— Как правило, — Гаспар с неподдельным интересом воззрился на собеседника. — Вы позволите, если я, в свою очередь, задам весьма нескромный вопрос?

Месье Бонар пробормотал в ответ нечто утвердительное.

— Вы же не волшебник? — тон Гаспара был вопросительным, однако было видно, что он уверен в своем предположении.

— Моя супруга — Мариз — ведьма. Я же, — Рене Бонар развел руками, — обычный человек.

Гаспар удовлетворённо кивнул. Он и не ожидал другого ответа.

Месье Бонар выглядел растерянным. — Неужели, это так бросается в глаза? Мариз утверждает, что...

— О, нет-нет! — поспешил успокоить его Гаспар. — Внешне это никоим образом не заметно. Визуально отличить человека с магическим даром от таковым не обладающего невозможно без применения определенного ряда тестов. И я бы ни за что не догадался о том, что вы не волшебник. Однако вы сами только что выдали себя.

— Выдал? Чем же? — было видно, что слова Гаспара заинтересовали Рене. Его светло-карие круглые глаза, отдаленно напоминавшие глаза совы с любопытством сверлили собеседника.

— "Я слышал, юные носители гена совершают свое первое перемещение к тринадцати годам", — процитировал Гаспар, — слышал, — повторил он еще раз с нажимом. И тут же пояснил: — Будучи волшебником, вы бы не слышали, а знали, месье, что, как правило, первый прыжок носители гена путешественника совершают не просто в тринадцать лет, а по истечении второго новолуния на четырнадцатом году жизни. До этого момента магия проявляется иными способами: обычно, ее юный обладатель начинает попадать в совершенно абсурдные ситуации. Например, случайно поджигает воду в аквариуме с декоративными рыбками или превращает любимое бабушкино платье в старый мятый дуршлаг.

— Боюсь, моя бабушка, упокой, Господь, ее душу, никогда бы не простила мне подобной выходки, — заметил месье Бонар, улыбаясь. — Превратить платье в дуршлаг, подумать только!

— Моя бы тоже, — поддержал его Гаспар и с ухмылкой добавил: — Наверное, поэтому вместо платья я лишил кровать моих бабки и деда разом всех четырех ножек, из-за чего те посреди ночи грохнулись прямо на пол.

— Даже не знаю, что сказать, — вновь растерялся Рене, хлопая своими "совиными" глазами из-под очков в тонкой золотистой оправе. — Наверное, вам сильно досталось? 

— Совсем нет, — возразил Гаспар. — Мои бабушка и дедушка тоже были волшебниками и готовы к тому, что моя магия скоро начнет давать о себе знать. Пока бабушка возвращала мебели ее первоначальный облик, дед тут же отправил сову моим родителям, чтобы оповестить их о первом проявлении у меня силы. Подобные происшествия у нас в порядке вещей. Малолетним волшебникам, родившимся в обычных семьях приходится куда сложнее: обычно, их родные оказываются не готовы к подобным переменам. И, в лучшем случае, попросту прячут свое диковинное чадо от других менее лояльно настроенных родственников и друзей. Другие же... — Гаспар помедлил, подбирая слова, — и вовсе не хотят мириться с появлением в своей жизни юного мага.

— Уж не хотите ли вы сказать, — осторожно начал Рене — что от детей-волшебников попросту отказываются?

Вместо Гаспара на вопрос месье Бонара ответил Чжао:

— Да, месье. Именно это вам и хотел донести мой лучший друг, — Чжао помог Лизетте подняться с кресла, и та теперь стояла, осторожно переминаясь с ноги на ногу. Дядюшка Ву уверил в том, что все кости целы, но тело неприятно ныло, и Лизетта то и дело морщилась. — Я вырос в приюте для сирот лишь по той причине, что волей судьбы мне было уготовано родиться в семье, никак не связанной с миром магии. Это был обычный французский приют для самых обычных детей. Но, к счастью, директор и воспитатели смогли найти в своих сердцах тепло для оставленного на пороге их заведения необычного младенца. И, раз уж разговор зашел об этом, позвольте упомянуть еще один метод отличить ребенка мага: проводящий с новорожденным достаточное количество времени может заметить стремительную смену цвета радужки. Мои глаза вспыхивали ярко-оранжевым, когда я был чем-то напуган, зол или попросту заинтересован. Эта особенность сохранялась до пяти лет, пока я, наконец, не поджег воду в большом аквариуме с золотыми рыбками. К счастью, так как я был еще ребенком, моя магия была довольно слабой. Огонь вскоре потух, и никто из воспитанников или персонала не пострадал. Однако судьба рыбок так и осталась тайной: после происшествия аквариум убрали, и я никогда его больше не видел.

Лизетта, затаив дыхание, слушала беседу взрослых и от испуга вздрогнула, почувствовав, как кто-то дергает рукав ее куртки. Это была Вивьен.

— Я тут подумала, раз ты не хочешь, — нерешительно проговорила девчушка, — то, может, я заберу оставшиеся пирожные? — она указала рукой на тарелку, на которой все еще лежали пять аппетитных эклеров.

— Да-да, конечно. Забирай, — кивнула Лизетта. Она вся превратилась в слух. Едва узнав о том, что Чжао Ву рос в приюте, вдалеке от родных, девочка силилась представить, что же произошло со всей его семьей. Воображение рисовало один несчастный случай за другим. Но ей и в голову не могло прийти, что от маленького Ву попросту отказались.  По той причине, что малыш оказался обладателем гена Воина. Не таким, как все. Волшебником.

— "Как правило, обладание одним из генов называют Великим Даром", — вспомнила Лизетта слова из некогда прочтенной ею книги. — "Но Дар ли это? Или проклятье?"

— ... насчет письма? Как ты на это смотришь?

Лизетта тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли. Кажется, Вивьен только что задала вопрос, который она благополучно прослушала. Лизетта повернулась к рыжей:

— Прости, я не расслышала. Что ты только что сказала?

— Ты вообще не слушала, — беззлобно уточнила Вивьен. — Я спросила, могу ли я написать тебе письмо? — она протягивала Лизетте блокнот и перьевую ручку. — Поль вот-вот снова уедет в Академию, и я не увижу его до самого Рождества. Мне совсем не хочется умереть со скуки, поэтому я подумала, вдруг, ты будешь не против того, чтобы иногда писать друг другу? Мне кажется, мы могли бы подружиться.

— По правде говоря, я тоже еду в Академию, — призналась Лизетта, возвращая Вивьен блокнот со свеженаписанным адресом.

— Правда? — восхитилась Вивьен. — А почему так рано? — поспешно накорябав свой собственный адрес, она выдернула лист и протянула его Лизетте.

— Мне нужно пройти обследование, — кратко пояснила Лизетта. — Папа и дядюшка считают, что моя магия проявляется несколько... странно, — ей не хотелось вдаваться в подробности, как и объяснять причину, по которой она зовет профессора Магической Академии дядюшкой.

— О! — вздернутый носик собеседницы немного покраснел от любопытства. Однако, похоже, Вивьен сделала над собой неимоверное усилие и сказала лишь: — Тогда напиши мне, когда приедешь туда, хорошо?

И Лизетта пообещала, что, непременно, напишет. Листок с адресом она сунула в карман.

— Как самочувствие? — ладонь Гаспара ласково легла ей на голову. Лизетта протестующе высвободилась из-под руки родителя — совсем не хотелось, чтобы Поль и Вивьен стали свидетелями подобной сцены: Поль уже учится. Если он случайно сболтнет лишнего, об этом могут узнать другие студенты. Не хватало, чтобы ее начали дразнить "папиной дочкой".

— Все хорошо, пап, — коротко ответила Лизетта, уворачиваясь от новой попытки Гаспара приласкать своего ребенка. Мариз, тем временем, подозвала внуков: семейству Бонар тоже было пора домой.

— Удивительные, все-таки, создания — дети, — с улыбкой произнес месье Бонар, наблюдая за тем, как Лизетта собирает купленные книги и брошюры в аккуратную стопку и кладет в протянутый Хьюго бумажный пакет. — По-моему, только детская психика способна так быстро восстанавливаться. Совсем недавно ваша дочь столкнулась с огромным испытанием. А сейчас ведет себя так, будто бы ничего не произошло.

— Позвольте спросить. Вы психолог? — как бы невзначай поинтересовался Гаспар. Он забрал у дочери увесистый пакет, набитый книгами.

— Прошу прощения, если мои слова ввели вас в заблуждение. Я не психолог, я историк, — возразил Рене Бонар, блеснув своими глазами совы. — Но природа наделила меня тягой к наблюдениям.

— И, явно, делаете успехи, — похвалил его Гаспар. — Вы верно подметили: ничего особенного не произошло. Такое событие как временной прыжок — в порядке вещей любого Хранителя. И моя дочь это понимает.

— Да, разумеется, — покорно согласился Рене. — Просто она еще совсем ребенок, и, насколько я понял, первое перемещение случилось гораздо раньше положенного...

— Простите, что прерываю вашу беседу, но нам пора, — написавший что-то на клочке бумаги Чжао Ву поджег послание. Вспыхнув красноватым пламенем, обрывок исчез. На пол упали несколько крошек серебристого пепла, Все начали прощаться.

— Пока, Лизетта! — крикнула Вивьен. — Помни: когда мы встретимся в Академии, пощады не жди. Я буду лучшей!

— Пока, — ответила Лизетта, думая о том, что когда она сама поступит, Вивьен уже будет опытной студенткой.

Поль тоже пробормотал что-то на прощание. Он так и не смог оправиться от шока, вызванного встречей с профессором. От эклеров Поль тоже не отведал ни кусочка, и Вивьен выпросила у продавца еще один бумажный пакет, чтобы сложить в него оставшиеся пирожные.

— Подумать только, как, порой, удивительно строится череда событий, — изрек Чжао Ву, когда они шли по извилистому переулку, держа курс на уже знакомую Лизетте Серую Площадь.

— Что ты имеешь в виду? — живо заинтересовался Гаспар. Но Чжао Ву не ответил, и Гаспар не стал переспрашивать дважды — он слишком хорошо знал своего друга и давно усвоил: если Чжао Ву не отвечает на вопрос, значит, считает, что сказанного им ранее уже достаточно.

— На что ты смотришь? — окликнул дочь Гаспар, завидев, как Лизетта, ускорив шаг, подбежала к стеклянной витрине одного из магазинов, торгующего волшебными инструментами и предметами. Задрав голову, он прочитал вывеску над дверью. И дверь, и вывеска были украшены изящно выкованными виноградными лозами. — Это магазин волшебных палочек и магических жезлов, — заметил Гаспар, кладя ладонь ей на плечо. Но Лизетта молча ткнула пальцем в стекло. Гаспар присмотрелся.

В расположенных за стеклом аккуратных продолговатых деревянных коробочках лежали волшебные палочки: тонкие и толстые, короткие и длинные, грубые и изящные. Но внимание Лизетты, как и ее палец были прикованы к аккуратной бархатной расшитой серебром подушечке, на которой располагался тонкой работы магический жезл из черного дерева. Навершие жезла украшала серебряная сова. Крохотные лапки цепко держались за шар из насыщенно-фиолетового аметиста.

— Видишь? Вон там, — Лизетта легонько стукнула ногтем по стеклу.

— Жезл — оружие Воина, — мягко напомнил дочери Гаспар. — Инструмент Хранителя — волшебная палочка. Когда придет время, я куплю ту, что притянет твой взгляд.

– Просто я подумала... эта серебряная сова. Она так похожа на Пепел!  Тебе не кажется? — затараторила Лизетта, не сводя глаз с магического предмета.

— Кажется, — легко согласился Гаспар. — Все сипухи друг на друга похожи. Идем, Лизетта. Чжао Ву уже давно вызвал карету. Пора домой.

Слезы и море книг

Книжный магазин, в который привел их Гаспар, находился в одном из примыкавших к Серой площади извилистых узких переулков. Зажатое между двух похожих друг на друга словно близнецы жилых домов здание из красного кирпича казалось чужеродным. Словно кто-то неумело совместил фрагменты двух фотоснимков, не особо заботясь о результате. Покрытая пылью вывеска на двери с надписью "Не только книги" покосилась, держась на одном-единственном гвозде. Лизетта надеялась рассмотреть что-нибудь сквозь узкие окна, но стекла были такими пыльными, что она тут же отбросила эту мысль. 

Гаспар толкнул выкрашенную черной краской деревянную дверь, и они вошли внутрь. И в этот момент Лизетта поняла, что слой пыли на окнах — еще полбеды: в самом магазине царили мрак, беспорядок и невообразимая грязь.

— Ты уверен, что не ошибся адресом? — Чжао Ву с отвращением огляделся вокруг себя. Выложенный плиткой пол покрывали безобразные пятна краски и мутные разводы, словно кто-то затеял, было, помыть полы, но внезапно передумал. Вдоль стен стояли разномастные стеллажи, загроможденные книгами. Последних было, явно, больше, чем те могли на себе разместить, поэтому книги располагались кое-как: учебники по зельеварению соседствовали с пухлыми словарями древних языков, между которых то тут, то там были втиснуты книги по астрономии, различные брошюры и атласы. То, что не поместилось на стеллажах, было свалено кучей на огромном письменном столе, двух кожаных креслах и выглядывало из стоящих на полу картонных коробок. Лизетта осторожно обошла одно из кресел и едва не споткнулась о небольшой табурет, на котором громоздилась стопка потрепанных журналов. Источником освещения служило скопление сальных свечей, зависших в воздухе под потолком.

 Впрочем, царящие внутри антисанитария и недостаток освещения, похоже, совершенно не мешали продавцу реализовывать свой товар: стоящий за прилавком небольшого роста седовласый с крючковатым носом волшебник в болотно-зеленой мантии заворачивал одну книгу за другой, успевая при этом оживленно болтать с покупательницей. Вслед за ней образовалась небольшая очередь из нескольких чародеев с книгами в руках. Ожидающие о чем-то тихонько перешептывались между собой.

— О, прошу минутку терпения! — уложив свертки в выхваченный прямо из воздуха плотный бумажный пакет, волшебник протянул его женщине: — Ваши книги, мадам. И сдача. Прошу, заходите еще!

Едва ведьма отошла от прилавка и направилась к выходу, ее место тут же занял хмурый волшебник. Толстыми словно сардельки пальцами он сжимал небольшой самоучитель языка северо-американских троллей.

— Только одна книга? — продавец выхватил из ниоткуда новый лист и принялся упаковывать самоучитель.

Покупатель что-то угрюмо буркнул себе под нос и, получив свой пакет, вслед за ведьмой покинул магазин. Он даже не попрощался.

— Заверните это, пожалуйста, в цветную бумагу, — застенчиво попросила молодая русоволосая ведьмочка с большими как у лани глазами. — И, если можно, перевяжите сверху бантом.

— Как пожелаете, мадам, как пожелаете! — взмах палочки — и перед ведьмой возникла массивная книга, ни одна страница которой не была похожа на другую, так как каждая имела свой уникальный материал, узор и цвет. — Прошу, выбирайте.

После недолгих размышлений покупательница выбрала нежно-фисташковый оттенок в еле заметную клетку и ленту средней ширины из золотистого атласа.

— Чудесно, просто чудесно! У вас непревзойденный вкус! — соорудив довольно пышный бант, из-за чего книжная обертка приобрела, на взгляд Лизетты, слегка комичный вид, продавец отпустил довольную клиентку и принялся за следующего покупателя — болезненного вида худощавого чародея с плешивыми залысинами по всей площади головы.

— Может, скажешь, все-таки, что ты здесь забыл? — повторил свой вопрос Чжао Ву, понизив голос. — Только не говори, что вознамерился приобрести здесь кулинарную книгу! У меня нет ни малейшего желания мучиться с несварением желудка.

— Я здесь не за книгой, — коротко бросил в ответ Гаспар, наблюдая за очередью у прилавка. — Мне нужно кое-что забрать.

— Я тебя умоляю, Гаспар...

— Ничего противозаконного, — поспешно перебил его тот. — Всего лишь парочка особо редких карт. Нужно для работы.

— Пап, а можно купить вот это? — Лизетта, чье внимание до сих пор было захвачено содержимым одной из коробок, подошла к отцу и продемонстрировала ему небольшой лунный посевной календарь магических растений. — Мне бы он очень пригодился.

— Да, конечно, — кивнул Гаспар, внимательно изучив пухлую книжицу. — Если хочешь, мы его возьмем.

Повеселевшая Лизетта отправилась дальше изучать содержимое коробок. Примостившись на подлокотнике одного из кресел, она принялась листать тонкую брошюру по уходу за махровым огромантусом.

Тем временем очередь рассеялась, и Гаспар направился к освободившемуся прилавку.

— Выбрали для себя что-нибудь? — осведомился волшебник, не поднимая глаз от толстой тетради, в которой что-то писал. — Могу предложить вам совершенно уникальные издания. Кстати, у меня сейчас в наличии имеется справочник целебных свойств лягушачьей икры. Очень редкий экземпляр по разумной цене.

— Я хотел бы забрать свой заказ, — отозвался Гаспар. Услышав его слова, продавец прервал свое занятие, взглянул на стоящего перед ним волшебника подслеповатыми глазами, а затем воскликнул:

— Бог мой, Гаспар! Сколько лет, сколько зим!

— Здравствуй, Хьюго, — поздоровался Гаспар. — Всего-то два месяца и три дня. Тебе удалось достать то, что я просил?

— Да-да, конечно, — закивал головой Хьюго. Говоря это, он опасливо бросил взгляд на стоящую у самого дальнего стеллажа семью волшебников, словно речь шла о какой-то сверхсекретной вещи, и Хьюго не хотел, чтобы их разговор подслушали. Чжао Ву навострил уши. — Было сложно, не скрою. Пришлось сильно постараться, подергать за ниточки. Но чего не сделаешь для дорогого друга...

— Я могу забрать это сейчас? — перебил его Гаспар, явно, не горевший выслушивать дальнейший монолог Хьюго: хозяин книжного магазина выглядел словоохотливым, а он — напротив — не любил длительных бесед.

— Ну, разумеется. Одну минуту, — враз погрустневший продавец скрылся в небольшом проеме, спрятанном от любопытных глаз тяжелой бархатной занавесью. Вернувшись вскоре, он протянул Гаспару два старых кожаных тубуса. — Я бы посоветовал не смотреть их прямо здесь, — предупредительно заметил Хьюго, едва Гаспар нажал металлические защелки. — Покупатели...

Не считая Лизетты и Чжао, в магазине находились ещё четверо: пожилая пара и двое ребятишек года на три старше Лизетты. Все четверо продолжали изучать содержимое дальнего стеллажа и не обращали на происходящее за их спинами никакого внимания.

— Да-да, конечно, — согласился Гаспар, закрывая тубус. — Спасибо, Хьюго. Ты мне очень помог.

— Всегда к твоим услугам, — расплылся в улыбке волшебник. — Твоя дочь? — спросил он, кивнув головой в сторону Лизетты, которая в тот момент скрылась между стеллажами. В руках Лизетты помимо календаря были несколько брошюр и небольшая книга.

— Да. Кажется, еще вчера была малышкой, — Гаспар проводил взглядом Лизетту, которая в тот момент перебирала справочники болотных растений в надежде найти что-то посвященное плотоядным кувшинкам.

— На маму похожа, — заметил Хьюго. — Я хорошо помню Лилит. Она тоже любила читать.

Гаспар ничего не ответил. Он закинул повыше сползающие с плеча ремни тубусов и громко позвал:

— Лизетта! Нам пора!

— Уже иду, пап! — крикнула в ответ дочь, пытаясь впихнуть обратно на полку толстый справочник водорослей. Справочник упрямо не хотел становиться на место, и Лизетта решила взять и его тоже. Она положила поверх пухлого томика выбранные ранее книги и календарь, чтобы идти к прилавку, но в этот момент почувствовала сильную дурноту. Прижав одну ладонь к груди, Лизетта глубоко дышала. Сердце бешено колотилось, а лицу и спине внезапно стало жарко. Она хотела крикнуть отцу, что ей нехорошо, но из горла не вырвалось ни звука. Вдруг Лизетта почувствовала, что пространство начинает стремительно сжиматься, а все предметы теряют плотность и приобретают студенистую текстуру. Последнее, что помнила Лизетта — взявшийся из ниоткуда ветер, который, вращаясь вокруг нее, принял вид воронки. Пол исчез, и воздушный поток стремительно повлек Лизетту прочь из магазина навстречу ослепительно-яркому свету. Она зажмурила глаза. И в следующий миг все исчезло. 

* * *

Полет длился недолго. Твердая почва, испарившаяся у нее из-под ног возникла обратно так же внезапно, и Лизетта, больно стукнувшись обо что-то твердое, рухнула на пол. Не решаясь открыть глаза, она сжалась в комочек, боясь пошевелиться. Сквозь одежду Лизетта ощущала холод, медленно пробиравшийся под одежду. Пахло сыростью и землей. Если она продолжит неподвижно лежать здесь — непременно, заболеет.

Тишину нарушал монотонный звук: легкий стук сопровождался тихим шелестом. Словно кто-то едва постукивал по камню крохотными молоточками. Молоточки и шелест звучали нерешительно, вразнобой. Звук то приближался, то отдалялся. А затем Лизетта услышала то, что заставило ее открыть глаза: чей-то тихий, судорожный всхлип.

Она лежала на каменном полу, чудом не разбив голову о массивный деревянный сундук в слабо освещенной комнате с белыми стенами и потолком. Сквозь небольшое зарешеченное окно пробивались солнечные лучи.

Лизетта сразу обнаружила источник странных звуков: по комнате взад и вперед, судорожно сцепив руки в замок, ходила молодая женщина. Каждый ее шаг сопровождался еле уловимым стуком каблуков, а подол шелкового платья шуршал по полу. Женщина была очень красива: темные волосы обрамляли высокий лоб и, уложенные в простую прическу, спускались из-под головного убора вниз по плечам, а тонкий чуть длинноватый прямой нос и красивый рот придавали ей благородства. 

Незнакомка выглядела изможденной: ее осунувшееся лицо и бледная кожа говорили о том, что та уже много ночей не спит. Меряя шагами комнату, она то и дело с надеждой поглядывала на дверь, словно кого-то ждала.

Наконец, вдалеке послышались чьи-то торопливые шаги. Заслышав их, пленница резко выпрямилась и повернулась лицом к двери. В ее глазах застыла твердая решимость

Шаги приблизились и стихли. Затем раздался лязгающий звук, и дверь отворилась. На пороге стоял мужчина, одетый в старомодные одежды.

— Ваше Величество, — вошедший поклонился.

— Мистер Кингстон, — глаза королевы впились в лицо посетителю. — Я послала за вами, так как хочу знать точное время своей казни.

— Ваше Величество, — собеседник выглядел смущенным, — вынужден вам сообщить, что палач еще не прибыл.

— А что говорит король? Вам что-нибудь известно? Он упоминал обо мне?

— Нет, Ваше Величество, — мистер Кингстон стоял, потупив взгляд. Королева горько усмехнулась.

— Что ж, значит, сегодня я не умру, — проговорила она. Ее голос звучал напряженно, а во взгляде читалась невыносимая боль. Лизетта, скорчившись за стоящим на полу деревянным сундуком, с ужасом наблюдала за происходящим. От услышанных слов по спине поползли мурашки. А женщина, тем временем, продолжала: — Я так надеялась, что к полудню буду мертва, и все мои мучения закончатся. Но раз так, — бледными пальцами она теребила золотую подвеску на шее, — я буду покорно ожидать наказания. Я давно готова умереть.

— Ваше Величество, уверяю, вы не почувствуете боли. Все случится быстро.

— Да откуда же вам знать, — осужденная посмотрела на него почти ласково. — Впрочем — добавила она — наверное, вы правы. Я слышала, что тот палач очень хорош, и может отсечь голову одним ударом. А моя шея совсем тонкая, — обхватив обеими ладонями себя за горло, королева неожиданно весело расхохоталась. 

Мистер Кингстон что-то ответил, но он заговорил так тихо, что Лизетта не смогла расслышать ни слова. Затем, отвесив поклон, он ушел.

— Я так надеялась, что мой супруг король проявит милосердие, — прошептала женщина, когда за мистером Кингстоном закрылась дверь. — Ведь он такой добрый и великодушный. Так отчего же он мучает меня? Почему я должна сидеть здесь и ждать, когда я давно готова умереть? Да-да, я, определенно, готова умереть!

Издав душераздирающий крик, королева бросилась к бюро и одним махом столкнула на пол письменный прибор. Листы рассыпались по полу, а чернильница разбилась вдребезги. Густая черная жидкость безобразно растеклась по камню.

— Ваше Величество! Ваше Величество! — заслышав вопли, к королеве подбежали две молодые девушки. Лизетта, до сих пор считавшая, что кроме нее и пленницы в комнате никого нет, едва не решила, что те возникли из воздуха. Фрейлины подхватили несчастную под руки, не позволяя ей упасть. — Пожалуйста, Ваше Величество, успокойтесь, — тараторила та, что была помладше. Девушка постарше тихо плакала, глядя на страдания своей госпожи. Вместе они усадили королеву в кресло.

— Вы ведь будете со мной до конца? — слабым голосом спросила их она.

— Да, Ваше Величество, — наконец, смогла выдавить из себя старшая из фрейлин. — До самого конца.

К горлу Лизетты внезапно подкатил комок, и она обеими руками зажала себе рот, чтобы не разрыдаться. И в этот самый момент ощутила легкое дуновение ветерка. Тот постепенно усиливался, закручиваясь вокруг Лизетты в уже знакомую воронку. Перед глазами вновь забрезжил ослепительный свет, а пол куда-то испарился. Потоки воздуха влекли Лизетту прочь из холодной каменной комнаты, прочь от несчастной, приговоренной к смерти своим мужем-королем. Она возвращалась домой.

Сова, ворон и голубь

Сидя на скамейке около фонтана, Лизетта жевала пончик и наблюдала за тем, как ее отец, сложив из бумажной обертки самолетик, волшебной палочкой заставляет фигурку кружить в воздухе.

— Мам, а я тоже так смогу? — пропищал темноволосый мальчик лет пяти, обращаясь к ведущей его за руку женщине.

— Да, конечно, дорогой. И не показывай, пожалуйста, пальцем. Это неприлично, — одернула его мать. Но мальчишка завороженно следил за тем, как самолетик, выписывая спираль, поднимается все выше и выше. Его ручка с вытянутым вперед пальцем неподвижно застыла, указывая на Гаспара. Лизетта тихонько хихикнула.

— Идем, Луи. Нам пора домой, — женщина потянула сына за руку.

— Мам, а папа тоже так умел? — вдруг спросил Луи. Лизетта почувствовала, как ее сердце, пропустив удар, ухнуло куда-то в желудок. Хихикать разом расхотелось.

По лицу матери Луи пробежала тень.

— Ну, разумеется, умел, — пробормотала она. И поспешно добавила: — Ну, идем же! Дома я сделаю тебе такой же. 

Когда Луи со своей мамой, наконец, скрылись из виду в одном из примыкающих к площади переулков, смотрящий им вслед Гаспар задумчиво проговорил:

— Интересно, есть ли в этом мире хоть одна семья волшебников, избежавшая последствий энергетического выброса?

Бумажный самолетик печально шлепнулся на землю. Гаспар палочкой отправил его в ближайшую урну.  Лизетта громко вздохнула.

— Насколько я знаю, члены семей Пуаро и Бенуа не пострадали, — отозвался Чжао Ву, комкая обертку от пончика. Один точный бросок — и бумажка полетела вслед за самолетиком в каменную урну. — Джиневра и Сезар Пуаро, как раз, пригласили Рауля и Полин с детьми погостить в их небольшом домике в Австралии. По счастливой случайности ни в доме, ни поблизости не оказалось ни одного хронометра.

Лизетта вполуха слушала разговор взрослых, погруженная в собственные мысли. Интересно, кто-нибудь из детей Пуаро или Бенуа учится сейчас в академии? Если да, то она, наверняка, встретит их — счастливых, беззаботных ребят. Не познавших, каково это — враз потерять близкого человека. Лизетта не имела ни малейшего понятия о ком-либо из членов названных семей, однако в душе ее невольно разлилась жгучая зависть.

— Ты уже закончила есть? — Гаспар повернулся к дочери, и та кивнула. — Что ж, в таком случае заглянем по пути в книжный магазин, а затем — домой, — решил он.

— Я бы хотел также зайти на почту, — дядюшка Ву поднялся со скамьи. — Нужно отправить одно письмо.

Расположенное на Серой площади главное отделение почтовой связи заставило Лизетту исторгнуть возглас восхищения. Построенное в неоклассическом стиле здание куда больше напоминало старинный театр, чем место для отправки писем и посылок. Стройные колонны из серого мрамора устремлялись ввысь, поддерживая тяжелый фронтон. Углы фронтона венчал акротерий — три искусно вырезанные из камня птицы: голубь, ворон и сова. Едва Лизетта, Гаспар и дядюшка приблизились к парадному крыльцу и начали подниматься по ступеням, украшавший левый угол фронтона голубь встрепенулся, сова справа повернула голову и невидящим взглядом уставилась на посетителей, а ворон в центре встопорщил каменные перья и пронзительно каркнул.

Стены и карнизы по периметру огромного вестибюля украшала лепнина, а с высокого потолка на цепях свисали массивные хрустальные люстры. Оставив верхнюю одежду в гардеробе под надзором улыбающейся пухленькой волшебницы,  немногочисленные посетители с комфортом расположились в уютных мягких креслах,  на небольших диванчиках, изящных банкетках и пуфах. Лизетта нерешительно присела на краешек обитого бархатом пате и стала наблюдать, как сидевшая в кресле неподалеку от нее средних лет ведьма листает свежекупленный номер кулинарного журнала. На коленях ведьмы дремала крохотная собачонка, которую хозяйка время от времени поглаживала.

— Идем, нам нужно на второй этаж, — сдав на хранение свою куртку и куртку Лизетты, Гаспар подошел к сидевшей на диванчике дочери и потрепал ту за плечо. Бросив последний взгляд на спавшего песика, Лизетта поднялась на ноги и послушно последовала за отцом и дядюшкой Ву, который тоже успел избавиться от длинного черного плаща и теперь ждал их у подножия широкой мраморной лестницы.

— Здесь так красиво! — поднимаясь по лестнице, Лизетта во все глаза рассматривала ряд висевших на стене картин: миловидных девушек в древнегреческих одеяниях, несущих на голове кувшины с водой; красивую даму в роскошном бордовом платье, расслабленно устроившуюся на кушетке; молодого воина со спокойным благородным лицом и еще несколько портретов. Отблески хрустальных бра играли на массивных золоченых рамах, выгодно подчеркивая красоту картин. И казалось, что застывшие на полотнах лица вот-вот оживут.

— Да, — согласился Гаспар. В отличие от Лизетты он не рассматривал роскошное убранство и не выказывал восторгов. Но Лизетта была поражена до глубины души:

— Вначале я решила, что оказалась в театре. Или во дворце, — поделилась она с отцом. Тот хмыкнул:

— Что ж, это неудивительно. Впрочем, не все то золото, что блестит Лизетта.

— Я знаю, — последняя фраза родителя заставила ее испытать невольное разочарование. И поэтому большую часть времени пребывания на почте Лизетта теперь молчала, рассматривая роспись на потолке второго этажа и высокие окна.

Второй этаж представлял собой просторный зал. Вдоль трех стен помещения располагалось ограждение с рядом окошек. В центре зала находился небольшой золоченый фонтан, который, как и акротерий здания украшали трое пернатых, искусно вырезанных из камня. Птицы наблюдали за посетителями, время от времени оповещая о номерах доступных окон и приглашая новоприбывших занять освободившиеся места.

Когда Чжао Ву, согласно инструкции каменного голубя, прошел к окну номер двадцать семь, Лизетта тихонько прошла вслед за ним и встала рядом. Гаспар тем временем остановился у заваленного книгами и журналами стола. Отыскав среди всего прочего каталог подписных изданий, он принялся внимательно его изучать.

— Здравствуйте. Чем я могу вам помочь? — произнес певучий женский голосок. Молодая ведьма за перегородкой улыбнулась Чжао Ву, продемонстрировав ряд ровных беленьких зубов.

— Здравствуйте. Я хотел бы отправить письмо, — с этими словами Чжао Ву извлек из складок мантии аккуратный конверт.

— Будут особые пожелания? — ведьма улыбнулась еще шире и ее щеки покрылись легким румянцем.

— Да, мне нужна полярная сова. Письмо отправится на север, — отозвался Чжао Ву. Взяв предложенное ведьмой автоматическое перо он написал адрес на конверте и затем заполнил пустой бланк.

— С вас десять франков, — все также улыбаясь, ведьма взяла деньги, заполненный бланк и внимательно его изучила. Ознакомившись с написанным, она волшебной палочкой заставила бумажный лист испариться. Затем поднялась со своего места и скрылась за дверью, находящейся позади нее.

— Кому ты отправляешь это письмо? — тихо поинтересовалась Лизетта. — На севере живет кто-то из твоих родственников?

— Это письмо для одного знакомого, — ответил чародей, немного помедлив. — Что же касается семьи — по спокойному лицу дядюшки пробежала мимолетная грусть — я не знаю никого из своей родни. Я вырос в приюте для сирот, Лизетта.

Лизетта почувствовала себя виноватой. Видя, как изменилось лицо девочки, Чжао Ву поспешно добавил: — К сожалению, такое иногда случается.

— Я не знала, — пробормотала в ответ Лизетта и ощутила, что краснеет. С раннего детства она слушала из уст дядюшки самые разнообразные истории, начиная от сказок и мифов, и заканчивая рассказами о приключениях, настигших того во время многочисленных путешествий. Лизетта никогда не задавала себе вопрос, почему Чжао Ву редко и нехотя делился с ней воспоминаниями о своем детстве и ничего не рассказывал о семье, в которой вырос, так как и сама не была охотницей до подобных разговоров. Но ей никогда не приходило в голову, что Чжао Ву попросту ничего не знает о своих родных.

— Все в порядке, — дядюшка ободряюще коснулся ее плеча. — Я совсем не помню своих родителей. Поэтому мне трудно грустить о них.

В этот момент вернулась ведьма. На ее облаченной в кожанную перчатку руке сидела большая белоснежная сова.

— Вот ваш почтальон, – просияла девушка. Она вышла из-за перегородки и протянула дядюшке Ву птицу. Чародей терпеливо ждал, пока сова медленно, словно, нехотя перешагнет мохнатыми лапками на его предплечье.

— Примите мою благодарность за предоставленную услугу, — Чжао Ву с совой на руке склонился в легком поклоне. Щеки ведьмы вновь залились румянцем:

— Ох, ну, что вы! Я всего лишь выполняю свою работу, — и, видимо, посчитав, что ее слова доставят клиенту удовольствие, добавила: — У вас очень красивая дочь.

Лизетта бросила на дядюшку быстрый взгляд. В лице Чжао не дрогнул ни единый мускул, но его ладонь, все еще лежавшая у нее на плече так сильно сжалась, что девочка едва не вскрикнула.

— Нам пора, — коротко бросил чародей и стремительно зашагал в направлении лестницы. Лизетта едва поспевала за ним. Молодая ведьма с растерянным видом смотрела вслед удалявшемуся красивому азиату и девочке исключительно европейской наружности, начиная понимать, что, возможно, сморозила глупость.

— Эй, Ву! Сову нужно выпустить в окно, — Гаспар попытался остановить друга, который буквально несся вниз по ступеням, таща за собой Лизетту. — И отпусти мою дочь!

Но Чжао Ву словно вихрь пронесся через вестибюль, не обращая внимания на оклики друга и остановился лишь на крыльце.

— Что стряслось, Ву? — Гаспар выскочил за ними следом и теперь стоял, переводя дыхание. — Тебя словно ужалила пчела!

Чародей молчал. Лизетта, ощущавшая себя так, словно побывала в барабаной сушилке, тоже не проронила ни слова. От стремительного бега у нее кружилась голова и немного мутило.

— Ладно. Пойду, схожу за одеждой, — решил Гаспар. — Но затем вы двое мне все расскажете!

— Скажи, папа расстроится, если узнает правду? — спросила Лизетта дядюшку, когда ее отец отправился в гардеробную, чтобы забрать плащ Чжао и две куртки.

— Не знаю, — честно ответил чародей. Вручив сове письмо, он вытянул руку вперед, и пернатая хищница с посланием в клюве стремительно взмыла ввысь.

— А ты бы расстроился? — Лизетта наблюдала, как сова поднимается все выше и выше, и вот уже превратилась в небольшое пятнышко, которое скрылось за деревьями.

Чжао Ву посмотрел на нее.

— Если бы я был на месте твоего папы, а он — напротив — на моем, Лизетта, — медленно начал чародей, — это бы означало, что моя дочь жива, а ты — нет. Поверь, я бы многое отдал, чтобы еще хоть раз увидеть своего ребенка. Но я бы никогда в жизни не пожелал, чтобы с тобой случилось несчастье. И я был бы совершенно не в своём уме, чтобы даже на короткий миг желать подобный опыт своему другу. По этой причине я понятия не имею, что бы я почувствовал, так как не хочу этого знать. Так что наш разговор попросту не имеет смысла.

— Прости, я не подумала, — Лизетта почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. — Я сказала глупость.

— Просто ты еще не имеешь представления о многих вещах. В твоём возрасте это простительно, — успокоил ее чародей. Лизетта утерла глаза рукавом.

— Почему, все-таки, у вас двоих такие кислые лица? Что я пропустил? — вернувшийся Гаспар протянул дочери курточку и плащ — Чжао.

— Ничего такого, пап, — Лизетта указала пальцем на прямоугольный сверток у него под мышкой: — Что это у тебя?

— Да так, парочка журналов, — неохотно признался Гаспар. — Все еще не теряю надежды улучшить свои кулинарные навыки.

Огонь и Пепел

— Никакой телепортации в моем доме, Ву. Даже и думать не смей!

Поспешно натянув джинсы и свитер, Лизетта спустилась обратно. И с удивлением обнаружила, что папа и дядюшка Ву о чем-то горячо спорят в гостиной.

— Я готова, — объявила она. Цзао, тем временем демонстрирующий на люстре чудеса акробатики, исторг очередной громкий вопль.

— Вот и отлично. Значит, нам пора, — дядюшка Ву поманил рукой попугая. Тот послушно оставил люстру и уселся у волшебника на предплечье. — Скажи, Лизетта. — обратился к ней Чжао. — Твой папа объяснял тебе как работает телепорт?

Вместо ответа Лизетта посмотрела на отца. Гаспар выглядел раздраженным.

— Я, кажется, ясно выразился: никаких телепортов! — прорычал он, обращаясь к другу.

— Нет, не объяснял, — Лизетта замялась. — Вообще-то, мы никогда им не пользуемся. Обычно, папа заказывает доставку товаров на дом. А если нужно куда-то поехать — берет такси. — Тут на ее лице отчетливо проступило беспокойство: — А что, в магазин с совами можно попасть только при помощи телепортации?

— Конечно, нет, — успокоил ее дядюшка. — Просто так быстрее. Вот я и подумал...

— Ву!

— Но я совершенно не настаиваю, — чародей развел руками. И обратился к Гаспару: — Тогда, думаю, стоит вызвать карету.

— Папа однажды вызывал карету, — вспомнила Лизетта. Она наблюдала за тем, как отец пишет что-то волшебной палочкой прямо в воздухе. Камень на ее конце при этом пылал, словно свечной фитиль. — Мы тогда отправились к тете Арабель.

— Которая терпеть не может любой вид транспорта, кроме своей допотопной метлы, доставшейся от пра-прабабки, — хмыкнул Гаспар. Горящая надпись зависла на несколько мгновений в воздухе, а затем начала медленно таять. Когда последняя буква бесследно испарилась, волшебник с удовлетворерием кивнул: — Что ж, поспешим. Карета скоро прибудет.

Однако понадобилось ещё какое-то время, чтобы уговорить Цзао зайти в клетку. Ара наотрез отказывался покинуть предплечье любимого хозяина, издавая при этом звук, похожий на скрежет и шипение.

— Будешь хорошо себя вести — получишь лакомство, — пообещал попугаю Чжао Ву, но тот обиженно нахохлил перья и отвернулся от чародея. — Вот, всегда так, — вздохнул дядюшка, закрывая за ним дверцу. Задвинув массивную щеколду, Ву повел в воздухе своим золотым жезлом, и та на мгновение озарилась ярко-белым свечением. — Дополнительные меры против побега, — пояснил он. — Теперь Цзао ни за что не сможет выбраться на свободу.

Цзао вякнул из клетки.

— Наверное, он будет сильно скучать, — заметила Лизетта.

— Цзао не привык оставаться один и вдобавок ненавидит сидеть взаперти, — пояснил Чжао Ву. — Но в зоомагазине будет полно птиц, а такое изобилие пернатых может значительно снизить степень послушания. К тому же становится прохладно. Ара — тропические попугаи и легко простужаются. Я даже сомневался: посылать ли к вам Цзао или воспользоваться услугами почтовой совы.

Величественная черная карета, запряженная четверкой лошадей уже поджидала их у порога, когда все трое вышли на крыльцо. Пока Гаспар запечатывал заклинанием входную дверь и окна, Лизетта с дядюшкой спустились по ступеням.

— В прошлый раз карету так заносило на поворотах, что меня укачало, — прошептала Лизетта дядюшке. Она украдкой взглянула на возницу — на козлах неподвижно сидел высокий человек, с ног до головы закутанный в длинный черный плащ с капюшоном. Капюшон практически полностью скрывал лицо, мешая разглядеть управляющего волшебным транспортом. Лизетта бросила взгляд на торчащие из-под одежды кисти рук, сжимавшие поводья: бледная кожа с сероватым оттенком покрыта сеткой мелких кровоточащих порезов, а кончики пальцев обожжены. Лизетта поежилась. Она заметила, что дядюшка Ву тоже неотрывно смотрит на возницу.

Главной особенностью кареты были несколько пар изящных канделябров с зажженными свечами, располагавшихся прямо на внешней части кузова и по обеим сторонам козел. Едва Гаспар присоединился к ожидавшим его Лизетте и дядюшке, огни свечей стали ярко-голубыми. Запустив пальцы прямо в дрожащее пламя, возница рывком вытянул из огня обрывок пергамента. Лизетта прищурилась — на пернаменте размашистым почерком ее отца были написаны два слова: "Серая площадь". Дверца кареты распахнулась, следом сама собой откинулась подножка.

В карете было тепло и пахло пылью. Устроившись на мягком сиденье у самого окна, Лизетта бросила взгляд на родной дом. Уже завтра вместе с дядюшкой Ву она отправится в магическую академию — место, куда до недавней поры даже и не мечтала попасть.

С еле слышным скрипом карета тронулась с места. Кони плавно перешли на рысь, и вот уже мимо них заскользили похожие друг на друга строения. Деревья с облетевшей листвой — невольные вечные стражи —  уныло провожали их.

Задернув занавеску, Лизетта откинулась на спинку сиденья. Ритмичный скрип и мягкое покачивание убаюкали ее, и девочка задремала. Впереди были целых два часа пути.

* * *

— Просыпайся, соня, — кто-то осторожно тормошил ее за плечо. Время во сне пролетело как один миг.

Лизетта нехотя разлепила веки. Карета остановилась.

— Уже приехали? — пробормотала Лизетта, потирая глаза и борясь с желанием широко зевнуть.

— Да, нам пора выходить, — и Гаспар помог дочери спуститься. Он вытащил бумажник, чтобы расплатиться с возницей, но Чжао Ву его остановил:

— Не стоит, я сам заплачу.

И Чжао Ву достал из складок мантии аккуратный шелковый мешочек, а затем, приблизившись к закутанной в плащ фигуре, протянул его. Внутри позвякивали монеты. Однако краем глаза Лизетта заметила, что помимо мешочка чародей незаметно сунул в бледные руки крошечный пузырек, наполненный желтоватой жидкостью. Израненные пальцы судорожно сжали маленький сосуд. На мгновение в голове Лизетты промелькнула безумная мысль, что дядюшка Ву дал вознице пузырек с ядом.

В этот момент внезапный порыв ветра откинул глубокий капюшон, и Лизетта увидела лицо возницы. Еще более бледное и изможденное, чем руки. Длинные пряди иссиня-черных волос были грязными и спутанными. Под слезящимися глазами залегли круги, а левую щеку пересекал старый уродливый шрам.

Но внимание Лизетты было приковано вовсе не к лицу, а к тонкой полоске металла, впившейся в горло. Возница был одним из Обреченных.

— Идем, Лизетта, — Гаспар мягко потянул ее за плечо, но девочка стояла, не шелохнувшись, не в силах оторвать глаз от увиденного. Возница поспешно натянул капюшон обратно на голову и тронул поводья. Карета неспешно двинулась по брусчатке, и спустя несколько секунд человек, лошади и экипаж словно дым растаяли в воздухе.

— Это Обреченный, — Лизетта почувствовала, как рука отца, лежащая на ее плече дрогнула. Она кивнула:

— Да, я поняла. Я видела кольцо.

— Страшная судьба ожидает тех, чьи руки однажды обагрились кровью, — проговорил Гаспар. Они неторопливо шли по огромной площади. В самом центре красовался мраморный монумент: массивную платформу украшала необъятная композиция, состоящая из магического кристалла, изящных весов, жезла с богато украшенной рукоятью и песочных часов. По краям площади располагались фонтаны, а вокруг нее теснились многочисленные магазины.

Лизетта ничего не ответила, продолжая шагать рядом с отцом. Она думала о словах, сказанных дядюшкой Ву тогда в чулане: 

"В противном случае его ждала бы совсем другая участь".

Интересно, кого, все-таки папа намеревался убить?

Занятая своими мыслями Лизетта не заметила, как они пересекли площадь и теперь шли вдоль ряда магазинов и магазинчиков. В глазах рябило от пестрых вывесок, многие из которых вдобавок были зачарованы: на вывеске, гласящей "Крючки и загогулины" надпись то появлялась, то исчезала, словно ее последовательно выводила и стирала чья-то невидимая рука. При этом почерк никогда не повторялся. Магазин "Ведьмины побрякушки", торгующий самыми разнообразными амулетами и талисманами был оснащен изящной серебряной консолью. А специализирующийся на продаже котлов всех форм и размеров мастер Фавро издали привлекал внимание потенциальных покупателей вывеской в виде массивного чугунного котла, из которого то и дело валил зеленоватый пар.

Наконец, миновав примерно дюжину разномастных зданий, Гаспар остановился перед дверью с довольно лаконичной и емкой надписью: "Зоомагазин". Толкнув деревянную дверь, он шагнул в царящий внутри полумрак. Лизетта последовала за отцом.

Внутри помещение оказалось довольно просторным. Вдоль одной из стен на подставке в виде когтистых лап располагался большой аквариум с рыбками всех цветов и оттенков. На противоположной стороне в искусно сделанных нишах сидели самые разнообразные животные: в наиболее просторной суетились подрастающие крысята, а в нише размером поменьше Лизетта разглядела пару задорного вида ящериц. Низкую деревянную тумбу венчал круглый аквариум, в котором сидела, изредка квакая, большая жаба. Кого здесь только не было! В огромных клетках, издавая пронзительные вопли, сидели яркие попугаи. А когда Лизетта наклонилась, чтобы рассмотреть обитателя небольшой клеточки, тот громко зафыркал и поспешно ретировался в самый недоступный угол подальше от незваных гостей. Оказалось, что это был карликовый ёж.

Больше всего места в зоомагазине занимал вольер, где на длинных жердях по одиночке или тесно прижавшись друг к другу сидели совы. Затаив дыхание, Лизетта приблизилась к ограждающей сетке вплотную. На нее, не мигая, воззрилась сотня больших круглых глаз.

— Ну, вот, — Гаспар тоже подошел к вольеру, внимательно оглядывая ухающих птиц. — Выбирай, какую хочешь.

— Они все такие красивые! — прошептала Лизетта, не отрывая взгляда от упитанной темно-бурой совы. — И такие разные.

Бурая сова, почувствовав на себе пристальный взгляд, повернулась хвостом. Лизетта разочарованно вздохнула.

— Возможно, я смогу вам чем-то помочь?

Едва не подпрыгнув от неожиданности, Лизетта с отцом круто обернулись. Прямо за их спинами стояла невысокая ведьма в мантии цвета топленого молока. Ее тронутые сединой темные волосы были аккуратно зачесаны назад и скреплены заколкой. В руках она держала волшебную палочку.

— Меня зовут мадам Корбин, — представилась ведьма. — Так вы планируете приобрести сову?

— Да, я хотел бы купить сову для своей дочери, — подтвердил Гаспар. — Покладистую и не слишком крупную.

— В моем магазине представлены виды сов мелкого и среднего размера, — мадам Корбин приблизилась к сетке, и сидящие в вольере совы возбужденно заухали. — Что же касается характера, то каждая птица индивидуальна. Однако, если изначальный выбор был сделан удачно, в дальнейшем проблем не возникает. — Заметив в глазах волшебника непонимание, мадам Корбин пояснила: — Девочка и сова должны сами выбрать друг друга.

Лизетта вопросительно взглянула на хозяйку магазина. Слова мадам Корбин совершенно сбили ее с толку. Но тут мадам Корбин ободряюще улыбнулась: — Просто посмотри на птиц внимательно. Ты сама почувствуешь, какая сова — твоя.

Лизетта послушно уставилась на сов. И тут же несколько птиц как по команде вспорхнули со своих мест, переместившись как можно дальше от сетки, а пара мохноногих сычей подобно бурой сове презрительно повернулись к ней спиной. Но, похоже, мадам Корбин была этому только рада.

— Прекрасно, просто прекрасно, — тихо бормотала она себе под нос, наблюдая, как совы одна за другой перелетают на самые дальние жерди. — Ищи сову, что ловит твой взгляд, — шепнула она Лизетте.

Лизетта искала. Но птиц становилось все меньше и меньше. И когда она уже, было, решила, что здесь попросту нет предназначенной ей совы, неожиданно почувствовала на себе пристальный взгляд.

Небольшая черная сипуха неотрывно смотрела на Лизетту и, казалось совершенно не моргала. Лизетта сделала шаг в сторону — и сова тут же повернула голову. Лизетта отступила ещё на несколько шагов — сипуха перелетела вслед за ней. Подойдя совсем близко, так что ее нос едва не касался вольера, Лизетта взглянула в бездонные угольно-черные глаза.

— Я назову тебя Пепел, — прошептала она.

Птица в ответ громко ухнула.

Мадам Корбин внимательно следила за происходящим. Жестом заставив Лизетту отступить назад, она направила свою волшебную палочку на замок на дверце вольера, и тот с громким щелчком открылся. Едва дверь распахнулась — Пепел словно призрачное облако легко выпорхнула из вольера и приземлилась у Лизетты на плече.

Гаспар внимательно оглядел сову.

— Черная сипуха, — задумчиво проговорил он. — Никогда не встречал их ранее.

— Это очень редкий вид, — заперев вольер, мадам Корбин подошла к стеллажу и палочкой заставила стоящую на самой верхней полке просторную деревянную переноску спуститься к ней. — Черные сипухи крайне плохо размножаются, — пояснила она и, вытащив из-под прилавка небольшую книгу, протянула ее Лизетте. — Здесь ты найдешь всю необходимую информацию по уходу за совой.

Гаспар выбирал присаду. А мадам Корбин тем временем занялась сипухой. Птица ни в какую не хотела лезть в переноску: устрашающе поднимала перья, издавала резкие протестующие звуки и даже попыталась ухватить женщину за палец.

Лизетта поняла, что должна сама решить возникшую проблему. И осторожно погладила мягкие перья.

— Пожалуйста, Пепел, — попросила она и пообещала. — Дома я тебя выпущу.

И сова послушалась. Сама зашла в деревянный короб, и Лизетта закрыла за ней дверцу. Мадам Корбин запечатала замочек заклинанием.

— У тебя отлично получается, — заметила она. — Несмотря на то, что эта сова еще совсем молода, а молодые совы, как правило, более своенравны, чем их старшие сородичи, ты сумела найти к ней подход. Уверена, вы прекрасно поладите.

Помимо книги мадам Корбин вручила Лизетте паспорт птицы, куда прежде вписала волшебной палочкой кличку сипухи.

Внезапно раздался звук колокольчика, и дверь магазина распахнулась. Лизетта, ожидающая увидеть дядюшку Ву, обернулась, но оказалось, что это был не он. В магазин, неуверенно ступая, зашла пожилая немного сгорбленная ведьма, а следом за ней — светловолосый подросток с яркими веснушками на лице. Это были Саймон и его бабушка. 

Поддерживаемая внуком, Рэйчел Бэнкс прошла к прилавку. — Мне как обычно, Грейс, — попросила она, вытаскивая из немного потертого ридикюля кошелек.

— Одну минуту, — приняв деньги у Гаспара, мадам Корбин скрылась за дверью и вскоре вернулась обратно, неся объемистый бумажный пакет кошачьего корма. Пока пожилая дама расплачивалась, Саймон с кормом в руках подошел к Лизетте.

— Значит, ты, действительно, едешь в академию, — проговорил он. Саймон протянул палец, чтобы погладить сипуху сквозь решетку, но Пепел злобно зашипела и угрожающе раскрыла клюв.

— Да, — кивнула Лизетта, — завтрашним поездом. — Ей очень хотелось напомнить Саймону, как он посмеялся над ней утром. Но решила этого не делать. И она просто спросила о коте.

— Консерва в порядке, — просиял Саймон. — Уже не трясется. Слопал банку анчоусов — и все ему ни по чем. Бабушка ему постоянно корм покупает, — мальчишка кивнул на бумажный пакет, — говорит, мол, полезно. Да вот только Консерва больше всего на свете анчоусы любит.

— Ты поэтому его Консервой зовешь? — догадалась Лизетта.

— Ага, — и Саймон поудобнее перехватил тяжелый пакет. — Кстати, — вдруг зашептал он, понизив голос, — по дороге сюда мы встретили профессора Чжао.

— Он с нами, — отозвалась Лизетта, наблюдая за тем, как бабушка Саймона неторопливо складывает сдачу в кошелек, а папа о чем-то беседует с мадам Корбин. Вид у него при этом был озабоченный.

— А, все-таки, почему ты зовешь его дядюшкой?

Лизетта хотела объяснить, что Чжао Ву — старинный друг ее отца, но в этот момент Гаспар окликнул ее, и Лизетта подбежала к прилавку. Саймон, сгибаясь под тяжестью пакета, поплелся следом.

— Я могу отправить все купленные вами товары через телепорт, — объяснила мадам Корбин. — Включая сову.

Услышав про телепорт, Саймон с облегчением плюхнул корм обратно на прилавок. — Ну, наконец-то, починили! — шепнул он Лизетте. — А то я каждые две недели этот мешок на себе домой тащу.

— Ваш кот это за две недели сжирает?! — от удивления глаза Лизетты едва не полезли на лоб.

— Нет, конечно, — возразил Саймон, сдерживая смешок. — Половину растаскивают домашние гномы и подземные эльфы. Но бабушка об этом не знает.

— Интересно, почему в нашем доме я ни разу не видела ни тех, ни других?

— Твой папа, наверняка, отпугивает их магией, — объяснил Саймон. — А моя бабушка так не делает. Жалко ей маленький народец.

Гаспар, который, по-видимому, не питал особых чувств к маленьким и назойливым представителям волшебного мира, выглядел смущенным. — По правде говоря, я не уверен, что наш телепорт находится в исправном состоянии, — объяснял он мадам Корбин в ответ на ее предложение. — Мы совсем нечасто им пользуемся.

— Можно воспользоваться нашим телепортом, — вмешался Саймон, которому не терпелось избавиться от пакета. — Правда, бабушка?

Рэйчел Бэнкс согласно кивнула. — Да, да. Разумеется, можно. — И пояснила мадам Корбин, — Мы с месье Морэ соседи.

— А я тогда вам все принесу! — воодушевился Саймон.

— Что ж, это все упрощает, — сказав так, мадам Корбин три раза ударила палочкой по странному выступу в стене, который Лизетта поначалу приняла за старый заржавевший вентиль. Вентиль начал медленно вращаться, а невидимые прежде двери разъехались в стороны, открывая взору Лизетты просторную кабину, выполненную целиком из меди. Внутреннее пространство кабины было доверху заполнено мягким лиловым свечением. Саймон аккуратно занес внутрь присаду, переноску с совой и корм для кота. Рэйчел Бэнкс нацарапала палочкой нужный адрес — и содержимое телепорта вмиг потонуло в ярком световом потоке. Когда свет рассеялся — кабина вновь была пуста.

Лизетта судорожно втянула носом воздух.

— Не переживай, — успокоил ее Саймон. — С твоей совой ничего не случится. Это обычное дело — отправлять вещи и животных таким способом. Кстати, а что случилось с вашим телепортом?

Лизетта не знала, что ответить. Но тут мадам Бэнкс позвала внука. 

— Мне пора, — и Саймон, махнув на прощание, поспешил к бабушке, чтобы подать ей руку. — Увидимся! — крикнул он. — Я вам все принесу.

Лизетта с отцом тоже вышли на улицу. Дверной колокольчик печально звякнул им на прощание.

— Дядюшка Ву! — завидев чародея, Лизетта изо всех сил замахала ему рукой. Чжао тоже их заметил и прибавил шагу. В руках он держал три небольших свертка.

— Где тебя носило? — поинтересовался Гаспар, когда они с Чжао Ву поравнялись.

— Нужно было решить кое-какие дела, — уклончиво отозвался чародей. Он протянул Гаспару и Лизетте по свертку: — Как насчет того, чтобы перекусить?

Дракон и кот

Несмотря на пиццу с двойной порцией сыра и огромный шоколадный торт праздничный ужин выдался грустным. Лизетта, все еще ощущавшая недомогание, равнодушно ковыряла вилкой бисквит. Гаспар с виноватым видом размешивал в своей чашке сахар, который давно растворился. Даже Цзао выглядел притихшим и не предпринял ни одной попытки что-нибудь стащить. Вместо этого он сидел на покрытой полотенцем спинке стула позади Чжао Ву и молча наблюдал за всеми.

— Ты уже распаковала подарки дядюшки? — спросил Лизетту Гаспар, понизив тон, но та отрицательно мотнула головой.

— А это правда, что завтра мы поедем покупать сову? — в свою очередь, так же тихо спросила она. Гаспар кивнул:

— Да. Выберешь, какую захочешь.

— Не забывая при этом правила, предписанные Уставом, — напомнил Чжао Ву. — Никаких особо крупных, сложных в содержании или агрессивных птиц.

— Пап, ты же мне рассказывал, как у одного мальчика, учившегося вместе с тобой был черный ворон, — вспомнила Лизетта, — и как он однажды разворотил вам всю спальню.

— Да, помню. Его звали Джошуа Бэнкс, — отставив, наконец, свой нетронутый чай, Гаспар откинулся на спинку стула. — Джошуа был способным волшебником. Но, к сожалению, очень заносчивым. Ладить с ним было весьма непросто.

— Сейчас в академии, как раз, учится сын Джошуа, — Чжао Ву очистил банан, отломил кусок и протянул Цзао, но тот с презрением отвернулся от предложенного угощения. — К сожалению, Саймон оказался не столь одарен, как его покойный отец, но он очень старается.

— Саймон? — Лизетта навострила уши. — Саймон Бэнкс учится в магической академии?! — от удивления она едва не смахнула со стола свою тарелку с остатками торта.

— Да, все верно, — подтвердил Чжао Ву. — Саймон Бэнкс — волшебник, как и его родители. Сейчас он на втором курсе.

— Но..., — Лизетта запнулась, пытаясь подобрать нужные слова, — он же просто дурак!

— Лизетта, — строго остановил дочь Гаспар и пояснил: — они с Саймоном не слишком ладят друг с другом.

Однако Чжао, казалось, ничуть не удивила бурная реакция Лизетты. Чародей отложил приборы и повернулся к девочке.

— Значит, ты считаешь Саймона дураком?

Лизетта ничего не ответила, бросив взгляд на отца. Тот молча возвел глаза к небу и глубоко вздохнул. Но Чжао Ву не собирался отступать:

— Каким образом ты пришла к такому выводу?

— Он меня дразнит, — наконец, призналась она. — Говорит, что я...

— Что говорит Саймон?

— Что я неправильная. Странная. Потому что у меня нет магических сил, — выпалила Лизетта. Чжао Ву нахмурился.

— Я уже несколько раз говорил по этому поводу с его бабкой, — вмешался Гаспар. — Но, похоже, старухе плевать на поведение внука.

— А ты, в свою очередь, называешь Саймона страшилищем? — тихо поинтересовался у Лизетты дядюшка Ву. Лизетта чуть не задохнулась от праведного гнева:

— Он это целиком и полностью заслужил. К тому же, мои слова — истинная правда! В жизни не встречала мальчишку противнее!

— Так, все-таки, Саймон — страшилище или просто противный? — уточнил Чжао Ву. Он уже улыбался.

— И то, и другое! — отрезала Лизетта и, насупившись, скрестила на груди руки.

— Что ж, думаю, вскоре у вас с Саймоном появится повод помириться, — заявил Ву.

Лизетта от удивления раскрыла рот:

— Это еще почему?

— Потому что ты — волшебница, — объяснил дядюшка. — И Саймон больше не сможет тебя дразнить.

— Готова поспорить, он просто придумает что-нибудь другое, — проворчала Лизетта. Но, тем не менее, сказанные Чжао Ву слова немного ее успокоили.

— Возможно, — согласился дядюшка Ву. Вооружившись ножом, он отрезал еще один кусок торта. — Но могу я тебя кое о чем попросить?

— Конечно, — без раздумий согласилась Лизетта. — О чем?

— Никогда не дразни Саймона Бэнкса.

— Но...

— Пожалуйста, — тон Чжао Ву был серьезен как никогда. — Не делай так больше.

— Ну... ладно, — буркнула Лизетта и принялась вновь мучить вилкой свой торт. — Не буду.

После ужина, пожелав отцу с дядюшкой спокойной ночи, Лизетта отправилась к себе. На кровати ее ожидала гора бумажных свертков. Настроения распаковывать подарки не было, но любопытство, все же, взяло верх, и Лизетта принялась за самый большой из них. Вытянув тщательно завернутую в темно-синюю бумагу широкую коробку из-под остальных размером поменьше, она сорвала обертку.

В коробке лежала красивая толстая книга. Ее обложку украшали великолепные изображения, главными из которых были необычайной красоты дворец, построенный целиком из хрусталя, странное существо с головой жабы и крошечные разноцветные птички. Лизетта перевернула книгу. С обратной стороны на нее воззрился, оскалив зубастую пасть,  зеленовато-голубой дракон.

Страницы книги оказались не менее красивы. Раскрыв тяжелый том, Лизетта невольно залюбовалась обрамлявшим текст витиеватым растительным орнаментом и яркими иллюстрациями. Первый подарок дядюшки — мифы Древнего Китая — так увлекли Лизетту, что она едва тотчас же не погрузилась в чтение с головой. Но остальные подарки все ещё лежали на кровати и ждали своего часа. Поэтому, отложив со вздохом книгу, девочка принялась открывать остальные свертки.

Всего книг оказалось четыре. Помимо сборника китайских мифов Лизетта получила в подарок три тома персидских сказок.

Последний сверток был самым маленьким. Развернув бумагу и открыв продолговатую обтянутую шелком коробочку, Лизетта обнаружила внутри набор для занятий каллиграфией: несколько кистей с подставкой, два бруска туши — черной и красной, камень-тушечницу и маленькую фарфоровую чернильницу с изящным черпачком.

Лизетта осторожно вытащила поочередно содержимое коробки и разложила на покрывале. Тушечница была тяжелой и прохладной наощупь. Пальцем Лизетта провела по кистям: ворс каждой отличался разницей в упругости и жесткости. Самой мягкой оказалась широкая кисть с белым ворсом. А вот кисти с коричневатым пучком были куда плотнее.

Подробно рассмотрев и изучив остальные предметы из набора, Лизетта сложила содержимое обратно в коробку и убрала ее в ящик письменного стола. Когда-нибудь она, непременно, опробует подарок дядюшки. А сейчас больше всего ее внимание притягивала книга древнекитайских мифов — поставив персидские сказки на полку, Лизетта вернулась на кровать. И вот уже ее мысли далеко-далеко — в богато украшенных чертогах дворца Нефритового правителя. Ворота дворца охраняет трехглазый полководец, и горе тому, кто тайно попытается проникнуть в небесные владения. А вот и дракон. Глаза полны ярости, пасть распахнута, острые клыки-кинжалы сверкают в отблесках пламени...

Лизетта проснулась рано утром. И тут же вспомнила события минувшего дня — всё-таки, в ее крови есть ген хранителя времени. Ген волшебства.

Наскоро умывшись и надев новое платье цвета опавшей листвы, Лизетта тихонько выскользнула из комнаты и на цыпочках спустилась по лестнице. Папа и дядюшка Ву, наверняка, еще спали: тишину нарушал лишь ритмичный звук часов в гостиной.

Усевшись на низкий подоконник, Лизетта принялась смотреть в окно. Этой ночью вновь шел дождь: камни примыкавшей к дому дорожки блестели от воды.

Внезапное движение у живой изгороди привлекло ее внимание. Лизетта вспомнила слова отца, что это, наверняка, соседский кот Бэнксов вновь решил попытать счастья в их саду.

Движение повторилось. Кусты, образующие живую изгородь, дрогнули. Нет, это, явно, был не кот.

Боясь, что упустит незваного гостя, Лизетта выбежала из гостиной и помчалась в прихожую. Сунув ноги в пару резиновых сапог и в спешке накинув на плечи дождевик, она рывком распахнула входную дверь и выбежала на крыльцо.

Прыгая через ступеньку, Лизетта сбежала с крыльца и со всех ног припустила к изгороди. В кустах, явно, кто-то был.

Одним резким движением Лизетта просунула руку прямо между переплетенными ветвями. Пальцы тут же нащупали что-то мягкое, и, ухватив покрепче это "что-то", она резко дернула на себя.

— Ай!

Лизетта подпрыгнула от неожиданности и выпустила добычу. А в следующий миг кусты вновь зашевелились, и из-за них показалась белобрысая веснушчатая физиономия.

— Саймон?

— Малявка?

Вид у Саймона был настолько обескураженный, что Лизетта даже забыла разозлиться. Морщась от боли, Саймон приглаживал непослушные волосы. Лизетта украдкой бросила взгляд на свою руку, в которой оказались зажаты несколько светлых волосков.

— Ты что здесь забыл? — помня о просьбе дядюшки Ву, она с огромным усилием заставила себя пропустить мимо ушей обидное слово. К тому же обозвать того, кому ты только что вырвал клок волос не очень справедливо — решила Лизетта. И она повторила свой вопрос.

— Консерву ищу, — буркнул Саймон, все еще ощупывая пострадавшую голову.

— Консерву? — Лизетта с подозрением сощурилась.

— Ну да. Нашего кота так зовут, — пояснил Саймон и вновь скрылся за кустами. — Вообще-то, его зовут Арчи, но я зову его Консервой. Эй, Консерва, сюда, ко мне! — тихо позвал Саймон. Лизетта фыркнула:

— Он же не собака. Ты неправильно его подзываешь.

Саймон вновь выпрямился в полный рост.

— Вот только Консерва так не считает, — возразил он. — И вообще, много ты понимаешь! У вас же никого нет.

Лизетта почувствовала, что настал ее звездный час.

— Вообще-то сегодня мы едем покупать мне сову! — заявила она и гордо вскинула подбородок.

— Сову? Тебе? — удивился Саймон. — И зачем же тебе понадобилась сова? Ты же из дома целыми днями не вылезаешь, и друзей у тебя нет.

— Затем, что я еду в магическую академию, и мне нужна сова! — отозвалась Лизетта. Ее просто распирало от самодовольства. Но Саймон в ответ только расхохотался:

— В академию магов поступают в тринадцать лет. Ты никак не можешь ехать туда сейчас. К тому же — рот Саймона растянулся в ухмылке — делать тебе в академии совершенно нечего!

— А вот и есть! — крикнула Лизетта. Она почти забыла про обещание, данное дядюшке, и уже собралась отпустить какую-нибудь колкость в адрес соседа, как вдруг заметила, что Саймон стремительно меняется в лице, глядя куда-то ей за спину.

Лизетта резко обернулась. Прямо к ним по садовой дорожке направлялся Чжао Ву. Его алая мантия и стянутые в высокий хвост длинные волосы развевались на ветру.

— Доброе утро, дядюшка Ву! — Лизетта широко улыбнулась волшебнику, который остановился в нескольких шагах от живой изгороди. — Услышав ее слова, Саймон издал какой-то нечленораздельный звук, словно внезапно чем-то подавился.

— Доброе утро, Лизетта, — ответил чародей и повернулся к оторопевшему мальчишке. — Здравствуй, Саймон, — поздоровался он. Саймон в ответ не произнес ни звука, лишь молча таращился то на Лизетту, то на стоящего перед ним чародея.

— Здр... здравств-вуйте, профессор Чжао, — выдавил Саймон, когда к нему вернулась способность говорить. Казалось, единственное, чего он сейчас по-настоящему желал — так это провалиться сквозь землю. Лизетта с любопытством наблюдала за происходящим.

— Что с тобой такое? — еле слышно спросила она Саймона, едва Чжао Ву отвернулся, внезапно заинтересовавшись растущим неподалеку кустом крыжовника.

— Ты называешь его "дядюшка Ву"? — Саймон смотрел на Лизетту так, словно видел впервые.

— Ну, да, — кивнула Лизетта. — А как мне по-твоему его еще называть?

— Да ты хоть знаешь, кто он такой?! — Саймон едва не задохнулся от негодования. — Да если бы кто-нибудь...

— Боюсь, это ты ничего не знаешь, Саймон, — резко перебила его Лизетта. — Я имею полное право называть профессора Чжао дядюшкой, нравится тебе это или нет!

Тем временем Чжао Ву крадучись приблизился к кусту и аккуратно раздвинул колючие ветви. — Саймон! — позвал он, и бедняга вновь побелел как полотно. А Чжао склонился над крыжовником и бережно извлек из зарослей большого ярко-рыжего кота.

— Консерва! — заорал Саймон и одним прыжком перемахнул через живую изгородь. Лизетта бросилась за ним.

Кот истошно вопил, выпучив ярко-зеленые глаза и раздирая руки чародея в кровь. Но тот не обращал на это никакого внимания. Внимательно осмотрев животное со всех сторон, Чжао Ву протянул Арчи его хозяину:

— Держи. Только будь осторожен — он сильно напуган.

Саймон взял кота на руки, и тот мертвой хваткой вцепился когтями в его клетчатую куртку. Все тело Арчи сотрясала мелкая дрожь.

— Интересно, что же его так напугало? — задумчиво проговорила Лизетта.

— Не знаю, — растерянно отозвался Саймон, поглаживая кота. И, обращаясь уже к Чжао, тихо произнес: — Спасибо, профессор.

— До встречи в академии, Саймон, — ответил волшебник, и они вместе с Лизеттой направились обратно в сторону дома. Лизетта бросила взгляд через плечо: Саймон с котом на руках все также стоял на месте и неотрывно глядел им вслед.

Гаспар ждал их на кухне, а завтрак, состоящий из горячих гренок с сыром и джемом уже был на столе.

— Значит, я оказался прав, и это был всего-навсего соседский кот старухи Бэнкс, — удовлетворенно кивнул он, щедро намазывая джем на кусочек поджареного хлеба.

— Животное выглядело сильно напуганным, — заметил Чжао Ву. Попугай Цзао, завтракавший в этот момент яблоком, издал громкий пронзительный крик.

— Уверен,  любой нормальный кот повел бы себя точно также, — отмахнулся Гаспар.

Чжао Ву ничего не ответил, но по его лицу было видно, что на этот счет у волшебника имеются большие сомнения. Взяв чайник, он разлил содержимое по чашкам. Лизетта обратила внимание на то, что глубокие царапины от кошачьих когтей исчезли без следа.

Чжао Ву поймал ее взгляд.

— Я в полном порядке, — в качестве доказательства волшебник продемонстрировал ей обе кисти. — Ускоренная регенерация тканей — еще одна особенность у таких как я.

— Значит, я так не смогу? — с разочарованием в голосе протянула Лизетта. 

— В академии у тебя будут уроки, посвящённые регенерации, — успокоил ее дядюшка Ву. — Заживлять мелкие порезы и ссадины под силу любому волшебнику вне зависимости от носимого гена. Однако способность справляться с более серьезными травмами, такими как разрыв связок и сухожилий или перелом костей напрямую зависит от уровня личной силы.

— До сих пор с содроганием вспоминаю эти занятия, — поморщился Гаспар, беря себе еще гренку. Лизетта с непониманием взглянула на отца. — Прежде чем восстановить целостность ткани, ее необходимо нарушить, — объяснил он.

— То есть... на уроках вам наносили повреждения? Ломали кости и все такое? — с волнением в голосе уточнила Лизетта.

— Мы наносили повреждения сами себе, — объяснил Гаспар.

— Лизетта, твой отец как всегда сгущает краски, — вмешался дядюшка Ву. — Максимум, что вы должны будете сделать — это разрезать ножом кожу в области ладони. Обычная бытовая травма.

— Легко говорить, когда совершенно невосприимчив к боли, — парировал Гаспар.

Вместо ответа Чжао Ву извлек откуда-то из складок одежды длинный кинжал и быстрым и точным движением рассек собственную ладонь. Лизетта слабо вскрикнула. По краям глубокого пореза проступили капли крови. Но в следующее же мгновенние рана начала стремительно затягиваться, и вот уже от пореза не осталось и следа.

Со смесью страха и восхищения Лизетта смотрела на то место, где только что была алая полоса. Но, похоже, Гаспар не разделял восторгов дочери.

— Чтобы я больше не видел твоих показательных выступлений в своем доме, Ву, — резко произнес он. Чжао Ву ничего не ответил. Кинжал исчез в складках мантии.

Ара Цзао, наконец, расправился с яблоком и с чувством выполненного долга бросил огрызок на пол. И тут Лизетта вспомнила кое-что.

— Пап, насчет совы... — начала она.

Лизетта хотела сказать, что совершенно не знает, как правильно содержать сову. Но Гаспар не дал ей договорить.

— Думаю, нам и впрямь пора, — проговорил он и обратился к дочери: — Готовность через пять минут.

Лизетта кивнула и радостно убежала к себе наверх собираться.

Тайна Гаспара

— Будь добр, обьясни, что все это значит!

Гаспар оторвался от акварельного наброска, занимавшего на тот момент все его внимание и с удивлением взглянул на только что ворвавшегося в мастерскую Чжао Ву.

— На твоём месте я бы вначале постучал, — сухо заметил Гаспар, тщательно промывая кисть, — и спросил разрешения войти. Даже Лизетта...

Вместо ответа Чжао Ву с силой швырнул Гаспару драгоценный кулон. Тот упал прямо на свежий слой краски. Набросок был испорчен.

— Что. Все. Это. Значит? — медленно и с нажимом повторил Чжао. Если бы его глаза могли метать молнии, Гаспара бы уже поразило одной из них. — Отвечай!

— Что именно ты хочешь узнать? — спросил Гаспар. Он изо всех сил пытался сохранять невозмутимость, но выступившая на его лице бледность выдавала беспокойство.

Упершись ладонями о стол, большую часть которого занимал влажный покрытый краской лист, Чжао Ву склонился над сидящим за столом другом. — Ты прекрасно знаешь, что именно, — прошипел он.

— Ты портишь мой этюд, Ву, — Гаспар, словно, пропустил реплику Чжао Ву мимо ушей.

В ответ Ву схватил стоящую на столе банку с водой и изо всех сил швырнул ее на пол. Следом полетела вторая банка. Подкрашенное оранжевым содержимое растеклось по полу мастерской. В лужах воды плавали осколки.

— Как ты мог, Гаспар, как ты мог? — голос Чжао Ву теперь звучал надтреснуто, словно у него внезапно разболелось горло. — Она же твоя единственная дочь...

Гаспар отвел взгляд, но ничего не ответил. Он рассеянно теребил в руках беличью кисть.

— Да скажи же ты хоть что-нибудь! — Ву схватил волшебника за ворот рубашки и как следует тряхнул. — Почему ты молчишь?!

Гаспар никак не отреагировал и, когда Ву разжал пальцы, тот безвольно рухнул обратно на стул. Остекленевшим взглядом Гаспар уставился в одну точку. Его тело отказывалось реагировать на любые раздражители. Словно сам он, Гаспар, находился в этот момент не в мастерской, а, к примеру, в своей постели. И все происходящее — лишь сон. — «Но ты ведь отлично понимаешь, что это не так», — предательски шепнул внутренний голос. Гаспар потёр переносицу.

— Как ты узнал? — наконец, спросил он настолько тихо, словно, на самом деле, не хотел, чтобы собеседник его услышал.

Вместо ответа Чжао Ву протянул Гаспару раскрытую ладонь, на которой тут же словно из воздуха возник металлический браслет. Гаспар закрыл лицо руками.

— Я нашел его в чулане, — обьяснил Ву. — А затем Лизетта попросила меня починить ее талисман, — произнося слово "талисман", чародей презрительно фыркнул. — который дал ей папа и сказал, что тот убережёт ее от любой опасности. — Чжао Ву смотрел на друга так, словно впервые его видел. — Никогда бы не подумал, что ты способен на подобное.

— Лизетта знает? — спросил Гаспар, все также не отнимая ладоней от лица. — Ты уже сказал ей?

— Только то, что найденное в чулане кольцо принадлежит тебе, — отозвался Ву.

— А ты сказал ей, за что меня...

— Нет, — резко прервал его Чжао. — Этого я не сказал. — Но, кажется, она и сама догадалась. Лизетта — очень умная девочка.

— Я не мог поступить иначе, — прошептал Гаспар. — Они забрали Лилит. Хронометр сломан. Я не мог позволить, чтобы и Лизетту...

— Ты попросту угодил в капкан своих страхов, Гаспар, — Чжао жестом придвинул к себе старое кресло и опустился в него. — Лизетта должна учиться. Уметь управлять своими силами — обязанность каждого мага. А вместо того, чтобы подготовить свою дочь к периоду обучения, ты надеваешь ей на шею кулон с камнем, блокирующим любые проявления магии и убеждаешь в полной недееспособности. Чего ты хотел добиться? Думал, что, таким образом, обманом заставишь ее быть подле себя? Но ты не думал, что своими действиями делаешь ее совершенно беззащитной? И когда Лизетта столкнется с настоящей опасностью, а тебя может не быть рядом, ее жизнь, действительно, окажется под угрозой!

На это было сложно что-то возразить. Гаспар вынул волшебную палочку и направил ее острие, увенчанное черным кристаллом на лежащий перед ним кулон. Металлические "лапки" тут же разжались, и освобожденный камень медленно всплыл в воздух. Подхватив крохотный камешек двумя пальцами одной руки и взяв в другую браслет, Гаспар поместил зеленоватый кристаллик в маленькое углубление на внутренней стороне. Камень вошёл легко до упора. И едва это произошло — вспыхнул, а сам браслет слабо запульсировал. По внешней стороне переплетенные причудливой вязью проступили древние руны. 

Чжао Ву внимательно следил за каждым его действием.

— Лизетта должна поехать в академию, ты же это понимаешь, — вновь заговорил Чжао, уже куда более спокойным тоном. — Там она получит лучшее образование, о котором многие не смеют даже мечтать. И Лилит, и ты, и я — все мы благополучно состоялись как волшебники в ее стенах.

— Но что, если... — начал Гаспар, но Чжао Ву тут же его перебил:

— В академии Лизетта будет в полной безопасности. Вся территория тщательно охраняется, вдобавок ее постоянно будут окружать лучшие действующие чародеи и маги. И, в конце-концов, там буду я.

Гаспар открыл, было, рот, намереваясь ещё что-то возразить, но Чжао Ву словно предугадал его вопрос: — И, конечно же, она будет часто тебе писать. Ты будешь в курсе всех событий.

— Ты говоришь так, словно Лизетта вот-вот уедет, — заметил Гаспар. — А ведь ей только исполнилось десять.

— Я считаю, что девочку необходимо показать целителям, — обьяснил Чжао. — Долгое ношение камня могло негативно отразиться на ее здоровье. И, я надеюсь, в этом вопросе ты со мной согласен.

Немного помедлив, Гаспар, все же, кивнул.

— Да, наверное, стоит... поступить так, как ты говоришь, — согласился он. — Ты ведь понимаешь, я совсем не желал ей навредить.

— Ну, разумеется, — тут же отозвался Чжао. Однако тон, которым были сказаны эти слова, явно, говорил об обратном.

Гаспар поднялся на ноги. В помятой в пятнах краски рубашке, взъерошенный с покрасневшими глазами он являл собой вид не очень трезвого человека. Но, похоже, его самого это мало волновало.

— Нужно купить ей сову, — обьяснил он развалившемуся в кресле Чжао Ву, при этом ища что-то глазами. — Или ворона. Или кого она захочет...

— Вне зависимости от пожеланий малолетние чародеи возраста Лизетты и чуть старше могут рассчитывать только на представителя мелких врановых, небольшую сову, голубя, жабу или ящерицу, — объявил Чжао Ву, словно зачитывал Устав академии магов. — В некоторых случаях допускается привезти с собой кошку или собаку мелкой породы. Но лишь в том случае, если учащийся уже длительное время является хозяином животного.

— Да-да, конечно. Тогда, наверное, сову... — бормоча себе под нос, Гаспар принялся что-то искать на стоящем у стены стеллаже среди папок со старыми набросками.

— Что ты ищешь, Гаспар? — окликнул его Ву, наблюдая за поисками.

— Совсем забыл, куда положил свой бумажник, — пропыхтел Гаспар, неожиданно вытряхивая содержимое одной из картонных коробок прямо на пол. — Бумажник, ключи...

Чжао Ву только покачал головой:

— По-моему, ты слегка не в себе, — и, усилием заставив Гаспара прекратить перерывать мастерскую, усадил его в кресло, в котором только что сидел сам. Как и в прошлый раз в чулане, Ву едва повел в воздухе золотым жезлом, и пострадавший акварельный набросок исчез со стола. Вместо него материализовался поднос с небольшим чайником, парой чашек и тарелкой со сладостями. Чжао Ву тут же ловко разлил содержимое чайника по чашкам. — Вот, выпей-ка лучше чаю, — посоветовал он, протягивая другу дымящийся напиток. — Сразу станет легче.

Гаспар покорно взял чашку, но пить не стал. Вместо этого он принялся задумчиво водить указательным пальцем по тонкой кромке. — Нужно как-то сказать ей, — наконец, выдавил из себя Гаспар и посмотрел на друга. Чжао Ву прихлебывал чай.

— Если хочешь, я поговорю с ней, — предложил он и тут же поспешно добавил: — Я ни слова не скажу Лизетте о твоей выходке.

Гаспар вздохнул и вернул чашку на поднос. — Нет, это должен сделать я, и никто другой, — возразил он. — Я должен.

Ву равнодушно пожал плечами: — Как хочешь, — и с самым безмятежным видом, на который только был способен, он закинул в рот конфету.

* * * 

Когда Лизетта очнулась, то обнаружила, что лежит на диване в гостиной. Перед глазами все плыло.  Лизетта хотела потереть их, но не смогла поднять руку: все конечности будто налились свинцом.

У самого ее уха раздался громкий звук, похожий на карканье, и Лизетта вздрогнула. Оказалось, это был Цзао, который заметил, что она пришла в себя и громко заголосил.

— Как ты себя чувствуешь? — перед ней тут же возникло лицо дядюшки Ву.

Лизетта поморщилась.

— Нормально, — пролепетала она, пытаясь повернуть голову. — А где папа?

— На кухне, готовит лекарство, — с этими словами Чжао Ву шлепнул ей на лоб сложенное в несколько слоев прохладное влажное полотенце. — Мы нашли тебя лежащей на полу в чулане, — объяснил чародей. — Ты вся горела.

Полотенце неудобно свисало прямо на глаза, Лизетта, все еще ощущавшая в теле странную тяжесть, не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. На помощь, как ни странно, пришел Цзао: своим огромным клювом он аккуратно подцепил полотенце и швырнул его на пол.

— А ну марш отсюда! — строго скомандовал Чжао Ву, но попугай лишь перепрыгнул выше с подлокотника на спинку дивана. — Он о тебе заботится, — заметил Ву и слегка улыбнулся. — Почувствовал, что с тобой случилось что-то неладное. С криком влетел в мастерскую, где мы с твоим отцом... беседовали, — нашелся после короткой заминки Ву. — Набросился на Гаспара и принялся драть его одежду. Мы сразу поняли: что-то стряслось. Цзао, явно, хотел, чтобы мы следовали за ним. Так он привел нас в чулан.

— А я что, заболела? — слабым голосом поинтересовалась Лизетта. Сидевший на спинке Цзао нежно перебирал клювом ее волосы.

— Нет, Лизетта, ты не заболела, — успокоил ее дядюшка. — Напротив, это очень хороший знак, — видя непонимание в глазах девочки, Чжао поспешно объяснил: — Твое сегодняшнее недомогание указывает на то, что в тебе есть магические силы. Которые, наконец, дали о себе знать. 

На какой-то миг по лицу Лизетты пробежала радость. Но та быстро исчезла.

— Я думаю...— слабым голосом начала она, — думаю, что вы с папой ошибаетесь, — словно ища поддержки, Лизетта посмотрела вверх на попугая. Но Цзао внезапно решил привести в порядок свои собственные перья и не обратил на Лизетту никакого внимания. — Нет во мне никакой магии. И никогда не было.

— Это не так, — терпеливо возразил ей Чжао Ву. — Просто иногда бывает, что силы начинают проявляться в более старшем возрасте. Не в пять-шесть лет, как это происходит чаще всего, а немного позднее.

— То есть, ты хочешь сказать, что я — волшебница? — в ее голосе звучало сомнение.

Чжао Ву уверенно кивнул: 

— Именно так.

— Но ведь... — казалось, Лизетта, все еще не до конца верящая в происходящее, отчаянно пытается найти какую-нибудь ошибку. Неожиданное логичное объяснение, которое убедит дядюшку Ву и, в первую очередь, ее саму в том,  что никакая она не волшебница, а просто обычная девочка. Она, Лизетта Морэ — лишь дочь волшебника, не более того.

Чжао Ву внимательно следил за выражением ее лица и, казалось, читал мысли.

— Ты мне не веришь, — наконец, изрёк он. — Что ж, это неудивительно.

— Не верю, — подтвердила Лизетта, — потому что со мной никогда не случалось ничего... необычного.

— Тогда позволь мне угадать, что произошло с тобой сегодня, — предложил Ву. И не дожидаясь утвердительного ответа, продолжил: — Ты почувствовала лёгкое недомогание и дурноту, а затем с удивлением обнаружила, что воздух вокруг тебя неожиданно стал густым. Предметы исказились, отчего у тебя началось сильное головокружение и тошнота, а затем ты потеряла равновесие и упала на пол.

Чжао Ву не стал уточнять, прав он или нет, т.к. по лицу Лизетты было видно: он в точности описал случившееся.

— Это похоже на то, будто тебя окунают головой в ледяную воду, а затем тут же суют в печь, — проговорила Лизетта. Она, наконец, смогла пошевелиться. — Мне было очень трудно дышать, и я решила...

— ...что умираешь, — с готовностью подхватил Ву. Взяв в свои ладони маленькую ручку Лизетты, он легко сжал ее: — С твоими мамой и папой все происходило точно также.

— А это не опасно? — вдруг засомневалась Лизетта.

— Это естественно. Но ни капельки не опасно, — успокоил ее волшебник. Оглянувшись, он посмотрел на дверь в гостиную. — По-моему, твой папа уже немного задерживается. Пойду, посмотрю, не перемудрил ли он со снадобьем. Ах, да, чуть не забыл, — спохватился Чжао Ву. — Гаспар намеревался сам рассказать тебе обо всем. Думаю, он немного расстроится, узнав, что я его опередил.

Лизетта слабо улыбнулась.

— Когда папа заговорит со мной, я сделаю вид, что мне ничего неизвестно, — пообещала она и поспешно добавила: — но это лишь потому, что я не хочу его расстраивать.

Чжао Ву вышел из гостиной. А Лизетта, которой, наконец, удалось поднять руку, погладила попугая по перьям.

— Спасибо тебе, Цзао, — прошептала она, — за то, что привел папу и дядюшку. Ты меня спас.

Склонив голову набок, Цзао внимательно слушал Лизетту. А затем требовательно ткнулся лбом ей в руку, желая, чтобы его почесали.