О многофункциональности, VIP-зонах и желтых гусеницах

Будучи еще девчонкой, я жила в самом обычном пятиэтажном доме в самой обычной двухкомнатной квартире на третьем этаже. Подъезд, к слову, тоже был самый что ни на есть обычный, ничем не отличаясь от других. Ну, разве, цветов в горшках росло побольше. Часть горшков стояла прямо на массивной раме (у подъездных окон не было подоконников), часть — громоздилась на старой полированной тумбочке. Горшки были разномастные, тумбочка — побита жизнью. Словом — и те, и другие были просто созданы друг для друга. Наверное, поэтому, проносясь по ступеням до самого низа, глубоко внутри возникало ощущение ни с чем несравнимого счастья — тело попросту улавливало царившую вокруг гармонию. И ноги несли вперед, навстречу приключениям, минуя дверь, тогда еще деревянную, вдоль и поперек перекрашенную и оклеянную объявлениями. Низкое бетонное крыльцо с двумя ступеньками, небольшой промежуток асфальта. Шаг в сторону — попадешь в палисадник, шаг вперед — окажешься на дороге, за которой — зеленая зона, она же площадка для игр, она же песочница — некоторые объекты были до неприличия многофункциональны.

Впрочем, ни тем, ни другим я не пользовалась. Как правило, все теплое время года мы с родителями проводили на даче. В город возвращались по  необходимости — пополнить запасы продуктов или вымыть волосы: единственный  магазин богатым ассортиментом не отличался, а всем привычных удобств на участке не водилось. Но в то время подобные трудности никого не смущали — так жили все.

Оказавшись же в городе, все дачники первым делом бежали в магазины за сахаром, солью и спичками. Затем — за колбасой, мясом и яйцами. Хлеб и молочные продукты можно было купить прямо на территории дачного общества, овощи и фрукты благополучно выращивались. Зато жарить шашлыки по вечерам было едва не национальным видом спорта, а для этого требовалось много мяса. Много — это килограмма два свинины или говядины, если ужинать семьей из трех человек, пять — если нагрянут гости. Курица тогда спросом не пользовалась, ее, обычно, брали на суп.

Затем — нагрузившись покупками, чистые и бодрые все спешили на рейсовый автобус. На своих машинах тогда ездили далеко не все. Зато автобус ходил каждые полчаса, проезд стоил дешево. Огромные желтые "Икарусы" сновали туда-сюда, скрипя резиновыми гармошками. Взбежав по ступеням которых будто попадал в другой мир: балансирующий, металлический, пропахший дизелем и дермантином старых кресел. Лакшери-места располагались аккурат посередине, на запасных колесах. Занять их стремились все дети и подростки. Причиной такой популярности было то, что колеса располагались, как раз, в сегменте "гармошки", а наблюдать, как при каждом повороте из поля зрения исчезают то передняя, то задняя части автобуса, было забавно. В такие моменты детское воображение рисовало истории про чудесные временные порталы, о которых неизвестно никому или, как минимум, позволяло на короткий миг почувствовать себя взрослым и самостоятельным, пока родители и другие родственники скрывались из виду.

Правда, очередная кочка тотчас возвращала с небес на землю, и неудавшиеся путешественники во времени поспешно хватались за поручни, чтобы не свалиться. Свалиться было чревато последствиями: как правило, весь пол заставлялся сумками и ведрами, тележками и корзинами. В сумках и ведрах были продукты и другие вещи, непременно включая пустые банки для консервации, в корзинах мяукали хозяйские кошки, переругиваясь с сидящими по соседству собаками. В оставшиеся промежутки втискивались удочки и ноги. Я до сих пор твердо уверена в том, что кондуктор обладала какой-то магической способностью перемещения, ибо лавировать среди такого обилия вещей, людей и животных, при этом совершенно не держась за поручни, недоступно простому смертному. Хотя, бывалые уверяют, что это лишь дело привычки.

Работу никто не отменял, поэтому в дневной период будней "Икарусы" ходили полупустые. Зато в выходные внутренний мир металла наполнялся какофонией голосов взрослых, визгом и смехом детей, лаем и шипением. Звуки перемешивались с запахом жареных на масле пирожков, "хвороста", сигарет и средства от комаров.

Минутная стрелка описала полукруг — новый рейс. Распахнутые двери с шипением закрываются. Желтая "гусеница" лениво трогается с места. Следующая остановка — детство.